– Да, мадам, он жив. Однако вторая моя новость совсем не радостная. Ваш племянник находится в большой беде. Его держат… как это правильно сказать?.. держат в плену. Он находится в далеком селении, окруженном пустыней. Его пленил один могущественный шейх, и это – самое неприятное обстоятельство. Причины касаются межплеменной вражды. Обычно попавшему в плен уже ничем нельзя помочь. Совсем ничем. Но к счастью, я узнал, что у вашего племянника во Франции есть родственники. Появилась возможность избавить его от печальной участи пленника и страданий, причиняемых ему теми, кто держит его в плену. В моей власти… повлиять на шейха. Я могу помочь вам и семье графа де Вриса освободить его из плена.
Элизабет вспыхнула от гнева:
– Вы слишком на многое замахнулись, посмев явиться ко мне! Ваше предложение помощи есть не что иное, как неприкрытая попытка получить выкуп. Я ведь могу обратиться к префекту полиции. Он знает, что надо делать с разбойниками.
– Мадам, я ни на что не замахнулся. Смею вас уверить, я не разбойник. И потом, что ваш префект может мне сказать? Что я виновен в попытке помочь? Мадам, я проделал долгий путь, сопряженный со значительными денежными расходами и трудностями. Я рассчитывал хотя бы на какую-то помощь с вашей стороны. Я приехал сюда, повинуясь духу Корана. И простите меня, мадам, но что может сделать ваш префект, когда графа держат в плену далеко отсюда? Он находится в самом сердце пустыни, куда не распространяется французское влияние. Даже ваши военные не в состоянии ему помочь. Уверяю вас, это единственный способ спасти графа. – Эль-Хусейн в мольбе простер руки. – Признаюсь, мадам, мне непонятно, почему вы гневаетесь. Скажу вам откровенно: я предполагал, что мои вести вас обрадуют и вы будете благодарны за мои скромные усилия.
– Естественно, я… заинтересована, – сказала Элизабет, настороженно глядя на Эль-Хусейна.
С ним надо держать ухо востро. Он отнюдь не глуп.
Элизабет села и позвонила в колокольчик, вызвав дворецкого. Тот явился мгновенно, поскольку все это время находился возле двери, словно ожидал, что иностранец вздумает напасть на хозяйку.
– Что вам угодно, графиня?
– Подай бренди.
Она вопросительно посмотрела на гостя. Эль-Хусейн начал было отказываться, бормоча о запрете, но быстро передумал. Он ведь был не у себя на родине, а во Франции.
– С удовольствием. Вы очень добры.
Дворецкий наполнил его бокал. Эль-Хусейн поднял его, надеясь чокнуться с Элизабет, но та никак не отреагировала. Бренди обжигало горло. Эль-Хусейн пил и мысленно ругал Джубар-пашу за неполные сведения. Дворецкий обращался к этой женщине, называя ее графиней. Если ее племянник Мусса является графом, она никак не может быть la comtesse de Vries[80]
. Оставалось лишь мысленно пожимать плечами. Он слишком многого не понимал во французской жизни. Слишком много странных обычаев, а те немногие, что кажутся понятными, считаются устаревшими. И в этой женщине он тоже очень многого не понимал. Он чувствовал в ней очень находчивую особу. Сейчас его бесила собственная неосведомленность.– Вы говорите, Мусса жив. Вы видели его своими глазами?
– Разумеется, мадам.
Джубар-паша приказал привести раздетого догола Муссу, руки которого были связаны за спиной. Эль-Хусейн медленно ходил вокруг него, трогая, ощупывая и запоминая каждую мелочь для разговора, который вел сейчас. Веревки не помешали Муссе накинуться на него и ударить коленом в пах. Отвратительный парень! Потом Эль-Хусейн бил его до тех пор, пока паша не велел прекратить.
– Опишите его.
Эль-Хусейн подчинился. Элизабет не представляла, как сейчас выглядит Мусса, а потому не знала, говорит ли ее гость правду. Синие глаза, темные волосы, благородные черты лица. Вроде так и должен выглядеть молодой мужчина, выросший из мальчишки, которого она помнила. Что-то в описании перекликалось с обликом Анри. Но полной уверенности у нее не было. Такому описанию могли соответствовать сотни молодых мужчин.
– И это все? Ваши слова едва ли могут считаться доказательством.
– Я еще не упомянул о шраме, мадам.
– О шраме?
– Да. Я видел этот шрам. У него на боку. Вот в этом месте, чуть ниже грудной клетки. – Эль-Хусейн показал на себе, проведя линию пальцем. – И судя по всему, шрам очень давний.
Элизабет закрыла глаза.
– А его мать? Вы знаете, кто она? Где она сейчас?
– Certainement[81]
, мадам, хотя лично с ней не встречался. Ее зовут Серена. Она из племени туарегов. Живет в шатре в каком-то их лагере на Ахаггарском плато. Это далеко на юге Сахары.– Я знаю, где находится Ахаггарское плато, – раздраженно ответила Элизабет.
Эль-Хуссейн улыбнулся одними губами:
– Конечно. Прошу меня простить. Теперь вы убедились, что я говорю правду? Что в плену держат не кого-то, а именно графа?
Элизабет взмахнула рукой. Она не станет спорить с этим человеком по поводу того, как выглядит настоящий граф.
– Да, я верю, что Мусса находится в плену.