Империя ангелов

Спустя час я еду подавать заявление в полицию вместе с Ричардом, которого спешно вызвала. Я все еще в панике и путаюсь в показаниях, но все равно наговорила достаточно, чтобы детектив отвел нас в свой кабинет со звукоизоляцией. Там он терпеливо втолковывает нам, что Крис Петтерс известен своими «проказами» и что от него уже пострадало немало девушек. Он даже не исключает, что Петтерс – это и есть «убийца со шнурком». Но проблема в том, что численность его аудитории бьет все рекорды. Он – кумир публики. Он нравится и мужчинам, и женщинам, и богатым, и бедным, причем по всему миру. Он… как бы это выразить… «витрина Америки». Из-за этого Крис Петтерс пользуется защитой своего канала, правительства, всех, кто принимает решения в стране. С ним ничего нельзя поделать.

Я тереблю парик – мое доказательство и трофей. Детектив не сомневается, что он принадлежит Крису Петтерсу, тем не менее без стеснения признается в своем бессилии.

– Если бы на вас напал президент Соединенных Штатов, мы бы что-нибудь предприняли. Президент у нас не выше закона. Не то что неприкасаемый Крис Петтерс.

– Мы тоже не какие-нибудь бомжи. Она – Венера Шеридан, а я ее муж, вы не можете меня не узнать!

– Узнаю, вы – Ричард Каннингем. И что с того? Вы выпускаете один фильм в полгода, а Крис Петтерс появляется на экране каждый вечер, на него единовременно смотрят, не отрываясь, два миллиарда людей во все мире! Монумент мирового значения, вон он кто!

Я больше ничего не понимаю. От всех моих понятий остается мокрое место. Значит, в наши дни есть люди, неподвластные закону. Полицейский пытается мне втолковать:

– Сначала власть принадлежала самых мускулистым, тем, кто мог сильнее остальных обрушивать свою палицу или меч на соплеменников. Превыше закона были они. Потом власть перешла к людям «благородного» происхождения, к знати. Она могла казнить или миловать своих рабов, потом крепостных. Дальше власть перешла к богачам и политикам. Правосудие было против них бессильно, что бы они ни вытворяли. Теперь власть взяли телеведущие. Они вольны убивать, красть, жульничать, никто не посмеет сказать им ни слова поперек. Их же любит публика! Крис Петтерс торчит в телевизоре чаще всех. На него никто не осмелится замахнуться. Уж точно не я. Слишком его обожает моя благоверная.

– Если нельзя рассчитывать на полицию, мы обратимся к журналистам, закатим скандал. Немыслимо позволить такому опасному безумцу разгуливать на свободе! – кипятится Ричард.

– Делайте, что хотите, – спокойно отвечает детектив. – Но я заранее гарантирую, что если вы потребуете справедливости, то себе же сделаете хуже, потому что он наймет такого адвоката, который в два счета заткнет за пояс любого вашего. В наши дни важна не правота, а хороший адвокат.

Полицейский-философ жалостливо на нас смотрит.

– Чтобы атаковать такую твердыню, нужно гораздо, несравненно больше славы, – откровенно говорит он. – Да и вообще, оно вам надо – так рисковать вашими карьерами из-за такого мелкого происшествия? Знаете, как поступил бы на вашем месте я? Взял бы и написал Крису Петтерсу записочку: мол, мы не держим на вас зла. Может, он согласится снова пригласить вас в свою программу…

Мы тем не менее решаем довериться отборным журналистам, отличающимся бесстрашием и талантом расследователей. Но ни один из них не соглашается заняться нашим делом. Все до одного только о том и мечтают, чтобы поработать на телевидении с великим Крисом Петтерсом. Некоторые ссылаются на «профессиональную солидарность», некоторые – на «смехотворность» всей ситуации. Жаловаться на несостоявшееся изнасилование – это, знаете ли…

– От него пострадают другие! Он ненормальный! Его место в тюрьме.

– Да, все в курсе, но сейчас неудачный момент, чтобы об этом говорить.

Я совершенно ошеломлена. Ясно, что мечтать о безопасности не приходится. Моя красота, богатство, Ричард, толпы почитателей – ничто не оградит меня от неприкосновенных хищников вроде Криса Петтерса.

Я перестала смотреть круглосуточный американский телеканал и его вечернюю программу. Жалкая месть!

Не могу забыть слова полицейского: «Чтобы атаковать такую твердыню, вам нужно гораздо, несравненно больше славы». Прекрасно. Это и будет моей следующей целью.

149. Игорь, 22 с половиной года

Со Станиславом мне пришлось расстаться. Он стал пироманом. Если ему кто-то разонравился, он поджигал его почтовый ящик, потом автомобиль. Мало того, он метнул в окно представительства Чечни в Москве бутылку с коктейлем Молотова.

Психиатр посоветовал ему больше не прикасаться к спичкам, зажигалкам, даже кремням. Тогда он купил в магазине военного неликвида огнемет. Теперь я боюсь худшего. Бедный Стас… Еще одна жертва мирного времени.