Империя ангелов

Наблюдаю за другими ангелами. Рауль, Мэрилин и Фредди настраиваются на большое путешествие в другую галактику. Я предупреждаю их, что в этот раз тоже не стану их сопровождать, и не участвую в предполетной подготовке.

Рауль манит меня к себе. Я притворяюсь, что не замечаю, и направляюсь к матери Терезе. Та как будто обрела точку опоры. Поняв, что в прошлом сильно напортачила, она теперь лезет из кожи вон, выслуживаясь перед ангелами-наставниками: таскает им свои яйца, как прилежная ученица. Уже не колеблясь, она советует своим клиентам увольнять слуг-клептоманов и вкладывать средства в отрасли, где используется труд несовершеннолетних в странах третьего мира. Желающим ее услышать она говорит: «Так эти бедняги, по крайней мере, получают работу». Сдается мне, мать Тереза перешла от одной крайности к другой. У ее клиентов неважный вид: теперь это сплошь материалисты, сексуально озабоченные и салонные кокаинисты.

Я порхаю над великими восточными равнинами и достигаю скал на северо-востоке. Передо мной ворота, которые нам показывал Эдмонд Уэллс. Как ориентироваться в тянущемся за ними лабиринте? Я переворачиваю кисти рук ладонями кверху – этого достаточно для появления моих яиц. Я замечаю, откуда они появились, потом отпускаю их и слежу, где они исчезнут. Так, шажок за шажком, следя за яйцами, я достигаю большого зала, где расположены четыре сферы судеб.

Зрелище четырех шаров, внутри которых трепещет весь мировой смысл, по-прежнему глубоко меня волнует.

Застыв перед сферой человечества, я напряженно размышляю. Возможно, Жак прав. Какой во всем этом толк?

Я высматриваю в гуще из шести миллиардов человеческих существ моих трех клиентов. Как бы отнеслись они к тому, что их ангел ненадолго отвлекся ради своих собственных амбиций исследователя? Я вижу мучителей своих подопечных. Почему бы им не оставить людей в покое? Не способны жить, не донимая ближних, что ли?

Эдмонд Уэллс уже рядом со мной, его рука сочувственно ложится мне на плечо.

– По-прежнему не понимаешь? – спрашивает он.

– Петтерс. Дюпюи. Петя. Нет, не понимаю: почему некоторые люди так стараются делать другим гадости?

– Дело не в порочности, а в невежестве, порождающем страх. Злые люди – трусы, они бьют от страха, что побьют их самих. Страх – вот универсальное объяснение. Кстати, я тут слышал, как правильно ты все растолковал Венере: у Петтерса не член, а недоразумение, он боится, что женщины его осудят, вот он их и… убивает.

– Петтерсу, Пете и Дюпюи нравится причинять страдание другим людям!

Эдмонд Уэллс медленно порхает вокруг огромных шаров.

– В этом тоже заключается их роль. Они вскрывают чужую трусость. Петтерса давно следовало бы прогнать с телевидения, но поскольку его аудитория неуклонно растет, Петтерса всячески защищают и боятся. Дюпюи давно остался бы без врачебной лицензии, но ему помогают знакомства в политических кругах, коллеги тоже его боятся и оберегают вместо того, чтобы от него избавиться. Петр паразитирует на гниении, поразившем все российское общество. Он – мелкий пакостник в мире, где каждый сам себе голова. Отсутствие системы способствует там расползанию зла. Все это полностью соответствует среднему уровню человечества. Не забывай, он составляет 333 балла.

Я не скрываю разочарования. Наставник приводит меня в чувство.

– Наберись терпения. Не спеши с осуждением. К тому же твои собственные клиенты – тоже не образчики доброты. Твой Игорь – убийца. Твоя Венера молилась о том, чтобы ее соперница стала уродливой. Что до Жака, то у него задержались подростковые комплексы, он сбегает в свои воображаемые миры из-за боязни столкнуться с реальностью.

Эдмонд Уэллс смотрит на меня очень серьезно.

– Ты не все знаешь. Когда-то Крис Петтерс был золотоискателем и охотником на индейцев. Это он с еще двумя подручными накинул петлю на шею тогдашнего Жака Немрода. Как видишь, жизнь – всего лишь непрерывное возобновление. Он продолжает хвастаться чужими скальпами и… душить.

Я хмурюсь:

– На планете шесть миллиардов людей. По какому невероятному совпадению на Венеру напал тот, кто когда-то напал на Жака?

– На самом деле это не совпадение, – возражает мой наставник. – Души сбиваются в семейства и строем пронзают столетия. Космическим рандеву не будет конца, пока нарыв не лопнет. Это интуитивно понял Петр.

Эдмонд Уэллс показывает мне издали, через оболочку, несколько яиц, плавающих вокруг моих.

– Мартин, первая подружка Жака, была раньше его матерью.

– Потому она и возвела между ними эмоциональный барьер?

Эдмонд Уэллс утвердительно кивает и продолжает:

– Ричард Каннингем когда-то был сестрой Венеры. Билли Уоттс был его собакой, тогда они находились на разных уровнях эволюции сознания. Станислав был в другой жизни сыном Игоря. В своих прежних жизнях он разводил костры, на которых казнили колдуний, был подручным Нерона, присутствовал при пожаре великой библиотеки в Александрии. В более древние времена он был одним из тех, кто открыл высечение искр и получение огня при трении двух кремней друг о друга. До того как убить Немрода, Крис Петтерс был конкистадором и перебил много инков.