Империя. Часть третья

— И меня это радует. Не нужно потакать глупой гордости, Теанаре. Мы сейчас в их власти — нравится это кому-то или нет, такова действительность. Императрица обещала свободу для Странников после того, как будет покончено с войной, и я не стану делать ничего такого, что подтолкнуло бы ее изменить свое решение. Может быть, это звучит не слишком благородно, но сейчас, проклятье, не время для громких речей! Вейн уже бросил Гильдию между молотом и наковальней — только и остается надеяться, что нас не расплющит! — Эльвер перевел дыхание и продолжил сдержаннее. — Может быть, за это меня назовут предателем. Пусть так. Алерис отказался сотрудничать с астренцами и предпочел остаться в заключении. Кто-то скажет, что это было правильное решение. Но, пока я могу хоть что-то делать, я не останусь в стороне.

— Я понимаю… — Теанаре кивнула.

В отличие от Альвис, она не имела чести лично встречаться с правительницей Астрены. Та не сочла нужным призывать к себе пленную Странницу, да и зачем — у нее уже была Аль. Но публичные выступления Императрицы транслировались на весь Тельвен. Эта высокая, холодная молодая женщина с жестким голосом и хищным взглядом произвела на Теанаре устрашающее впечатление. Она явно была не из тех, кому можно бросить вызов и надеяться, что это останется без последствий. Теа не посмела бы осуждать Риласа за его решение. Императрицу Астрены злить неразумно; собственно, в нынешнем положении для Гильдии вообще неразумно злить никого, наделенного силой и властью.

«Рилас прав — меч уже занесен у нас над головой, и ничего-то мы не можем с этим сделать, — подумала она. — Разве только не дразнить того, у кого в руке этот меч! Не слишком-то героически, зато правда».

Больше командор ничего не успел сказать — браслет у него на запястье тонко пискнул. Эльвер взглянул на зажегшийся экран и хмыкнул.

— Ну вот, пожалуйста. Адмирал Корвин снова хочет меня видеть. Астренцы редко оставляют нас в покое надолго.

— Что ему нужно? — спросила Теанаре.

Рилас пожал плечами с намеком на раздражение.

— Узнаю, когда встречусь с ним. Расскажу тебе, если будет такая возможность, а пока оставайся здесь, Теанаре. Постарайся отдохнуть.

— Я и без того достаточно наотдыхалась в плену на Тельвене, — проворчала девушка. — Я хочу делать хоть что-нибудь полезное, Рилас!

— У тебя еще будет такая возможность, — ответил мужчина. — Я обещаю. Но сейчас — просто наберись терпения, Теа.

Молодая Странница попыталась спрятать собственное недовольство, но получилось у нее не слишком-то хорошо.

— Разумеется, — вполголоса проговорила она. — Как будто у кого-то из нас есть выбор…

* * *

Адмирал Рен Кейдвелл приглушенно и явно нарочито кашлянул. Дареш Кан погасил карту на световом экране и обернулся к своему помощнику.

— В чем дело?

— Прибыл курьерский корабль с сообщением, которое вы ждали, — пояснил тот. — От герцога Эверила.

— Благодарю, Кейдвелл, я знаю, от кого оно, — усмехнулся Лорд-адмирал. — Что в нем?

— Только одно слово. «Искра».

Как всегда, Дареш Кан ничем не выдал свои чувства, но сердце дернулось у него в груди.

— Вот как… Очень хорошо, — произнес он.

«Искра» — условный сигнал. Если Эверил прислал его, значит, все в порядке. Его флотилия, миновав астренские патрули, собралась в условленном месте и ждет последнего приказа к выступлению. И пришло время отдать приказ. Ассамблея не может позволить себе выжидать еще дольше. Любые задержки пойдут на пользу только врагу. Сейчас или никогда!

Кан обернулся к Гелоре. Высокая женщина стояла возле овального экрана-иллюминатора и с отсутствующим видом смотрела куда-то вдаль, мимо сияющего солнца системы Менес. Казалось, что ее мысли сейчас далеки от всего происходящего, и она даже не слышит разговор двоих мужчин. Разумеется, это было обманчивое впечатление — Делис Гелора никогда ничего не упускала из внимания и не питала склонности к пустым мечтаниям.

— У вас что, полковник?

— Все в порядке, — женщина была, как всегда, лаконична. — Надзиратель докладывает о полной готовности.

Так же, как и Эверил. Так же, как и флот возле Менеса. Все готово к выступлению. Герцог Кан ощутил прилив волнения — чувство, которое нечасто его посещало. Но сейчас все поставлено на кон. Он очень долго готовил эту операцию — фактически, прорабатывать план он начал еще до начала войны, даже до гибели Теодоры Аргенис. В дальнейшем план лишь корректировался с учетом изменявшихся обстоятельств. Но теперь планирование и подготовка остались позади, и пришло время проверить в деле, насколько верны были его расчеты. В такой момент волнение — естественное чувство, хотя Великий герцог, конечно, не собирался выказывать его перед Кейдвеллом или Гелорой.