Империя духа

Если кто-то из соседей мог «утешить» Ларису Петровну, то только тем, что горе и страдания не обходили и других, и иногда эти страдания принимали совершенно диковинную, фантастическую форму. Но поражало терпение людей, да и помощь неожиданно приходила, особенно от церкви, от православных, сердечных людей…

…Шумова похоронили нормально. «Хоть и мошенник, но человек», — вздыхала одна его сердобольная соседка.

Единственно, кто реально в конце концов помог Любашиным, — это сам Сугробов и его окружение, в первую очередь, Игорь Строгов, тот самый, который «пробивал» окно в телевидение, дабы спасти Леночку и найти деньги на её лечение. И ему это удалось. Внезапно к Любашиным приехали телевизионные журналисты, и вскоре просьба о помощи появилась на экране. Сначала, первая реакция, — ледяное, словно загробное молчание, но вскоре — прорвалось! Деньги нашлись, хотя право на жизнь должен иметь каждый, независимо от взноса…

…Ликованию не было конца!.. Сугробов тут же пришёл к Леночке и убедил её, что жить так же интересно, как и умереть. «Но умереть ты всегда успеешь, Лена, — внушил он. — А теперь тебе надо жить, жить и жить, во что бы то ни стало!»

И с трудом, но убедил в этом Леночку. Она улыбнулась…

Приходил к Любашиным и тот тихий человечек, Синицын, который советовал им припасти денег для освобождения Валерия из лагеря после того, как его засудят. И на этот раз он шептал то же самое, упирая на то, что для него, при наличии солидной суммы, обтяпать такое дельце — пустяки. Но предупредил, что никому — ни-ни, иначе может рухнуть. Родители оказались в тупике: то ли он очередной мошенник, то ли нет… Но лечение Леночки было делом срочным и неотложным…

…Но главное, Леночка была спасена, а насчёт Валерия, в конце концов, надо бороться, смотреть, как обернётся дело. Ведь он пока ещё не осуждён. Так решили родители, друзья, родственники…

Сугробов отвлёкся от этих забот и заехал к Меркулову. Там он обнаружил Солина и Соню, Дениса с Ритой, приютившихся в кресле, и Римму, всё чаще возникающую у Меркулова. Вечер оказался на редкость спокойным и отключённым, как будто в этом мире не существовало никаких бед или просто этот мир на некоторое время исчез. Тем не менее, речь в основном шла о доктрине «Россия Вечная», о Вечной России, иными словами. Но всё же за всем этим погружением в Россию духа Сугробов скоро почувствовал трепет, тревогу за близкую, современную, существующую в этом мире Россию, за её судьбу. Это то, чего нельзя было оторвать от сердца, если только вместе с сердцем…

Но дух России Вечной с её богоизбранностью, с её глубинными тайнами, её проекциями во вселенскую реальность словно стелился над измученной земным миром и его катастрофами Россией и говорил ей: ты не одна.

…Эта тревога из-за современной тяжёлой ситуации была мучительна, и Сугробов первый заговорил о ней. Это вызвало бурю.

— Можно уйти от этого мира и уйти в правильном направлении, — сказал Саша. — Но Россия — это тайна, и русская душа — тайнопись, и мы недаром, не просто так здесь. Мы живём этой тайной и должны ответить на такой вызов. Боль России неотделима от нас.

— Но есть соблазн уйти, — заметил Солин.

— От себя нельзя уйти, — возразил Денис, а сам подумал: «Я ушёл от богов, но от России невозможно уйти. Может быть, потому, что в ней — бездна или по другой причине… Или вообще нет никакой причины — а уйти нельзя и не надо…»

— Тогда надо что-то делать, — тут же сказала Рита.

— Кое-что сделано, — ответил Сугробов. — Ритулечка, вы просто не в курсе. Включайтесь…

Действительно, кое-что делалось. Возможности были. Эзотерический круг Меркулова весь был окружён творческими людьми, писателями, художниками, поэтами, публицистами, многие из которых имели прямое отношение к средствам массовой информации. Сам Меркулов вовсе не чуждался контактов: его книга «Традиционалистская метафизика» поразила воображение читателей. Но главным связующим звеном эзотериков (разумеется, здесь употреблён истинный смысл этого слова) с окружающей социальной средой был Сугробов. Тем более, Мишины стихи и песни не меньше поражали воображение. Сугробов и Антон Енютин, муж Сонечки, организовали что-то вроде «мини-издательства», выпускающего в бумажном виде небольшие обращения, брошюры, и, естественно, всё это отражалось в Интернете. Суть текстов состояла в попытках прояснить текущую ситуацию. Это была пока линия «малых» конкретных дел и позиций, но на самом деле это была направленность на создание определённого «равновесия» в обществе с позиции критики любых резких движений. Разумеется, это не означало «проправительственной» линии, но критика выдерживалась в конструктивном духе.