Империя грез (СИ)

– Если бы не это, я бы уже давно убил тебя! – между делом напомнил Джодар.

– Веретено хранит в себе огромную силу, святой мститель. Но и цена за использование его будет очень велика. Если им воспользуюсь я, оно может переломиться пополам, а я исчезну совсем или на века затеряюсь в мире, по сравнению с которым ад – лучшее место из всех, что когда-либо были придуманы. Ты же потеряешь последний артефакт тьмы и единственного по-настоящему полезного советника во всех вопросах, связанных с деяниями проклятых, ибо в наши времена настоящую ведьму среди людей найти почти уже невозможно. И как же ты тогда будешь искать Хорвата, мститель? Если же им воспользуется простой человек, он может спросить у великой Тьмы все, что только пожелает. И если у него хватит сил заплатить цену за этот вопрос, он узнает наконец любую тайну, какая только есть на земле. В твоем случае это будет презренный, проклятый всеми демон, которого ты так алчешь отыскать в людях этой земли.

– А если сил не хватит?

– Завидовать ему будет совершенно незачем, – коротко бросила она.

Джодар долго молчал, а Нэйрис не меняла позы и, сидя совершенно неподвижно, начала пугающе улыбаться и нечеловечески быстро дергать глазами взад-вперед, будто из ее головы разом пытались вырваться все демоны, с которыми она некогда заключила свой темный договор. То, что она при этом не произносила ни единого даже глухого звука, лишь усугубляло эту и без того весьма пугающую картину.

– Какой будет цена за использование темного веретена для меня?

Ведьма снова пристально взглянула на главу Ордена Тайн и тихо проговорила, чуть склонив голову на бок:

– Для всех она разная. Одно точно, она будет самой высокой, какую только можно себе представить. Ведь за все, кроме истинной доброты, всегда и везде нужно дорого платить, не так ли, Джодар-Мэйс?

Глава 7. Клятва.

Фледер быстрыми движениями рук собрал выложенные на стол карты Саран и спрятал колоду во внутренний карман своей мантии. Вильгельм, щелкнув последним кожаным ремнем, с визгом вытянул шнур и открыл наконец заветную коробку. Разумеется, что ничего хорошего от пришедших подобным образом незваных гостей ожидать не приходилось. Чернокнижник осторожно вынул черную остроконечную шляпу, верх которой был оборван и сильно заломлен на бок.

Не долго думая он натянул ее себе на голову, второй рукой он проворно вытащил маску, косясь на зияющую черную дыру, которая некогда была массивной замковой дверью. Маска представляла собой большой чуть изогнутый деревянный клюв, покрытый толстым слоем потрескавшегося в виде тонкой паутины лака. Он взял клюв в левую руку, а правую вооружил длинным ножом из темной бронзы, обоюдоострое лезвие которого было испещрено глубокими и острыми, как челюсть хищной рыбы, рубцами. Клинок выглядел так, будто этим ножом никогда никого не лечили, а скорее всего чаще насмерть с кем-то сражались. Он замер развернувшись к густо тлеющей деревянной пробоине в двери, продолжая держать в руках эти странные и на первый взгляд даже нелепые магические предметы. Фледер заложил руки за спину, сомкнув пальцы в замок, и тоже обернулся на встречу тем, кто должен был сейчас появиться прямо из сгустившейся перед ними темноты.

– Лилея, что бы не случилось, кто бы не вышел сейчас в зал, что бы ты не услышала после, ни в коем случае не сходи с места, на котором стоишь, – попросил Фледер абсолютно невозмутимым тоном. Вампир как будто даже заскучал и был возможно самую малость раздосадован тем, что кто-то прервал его беседу с близкими друзьями.

– В противном случае, мы никак не сможем защитить тебя, любимая! – добавил Вельгельм, надвинув широкополую шляпу из черной твердой кожи себе на глаза.