Империя грез (СИ)

– Юная Пенасильва-Хот? – Вильгельм от неожиданности даже уронил на пол сырой, весь в кровяных разводах платок. – Не упоминай при мне имя этой мерзкой твари, Фледер!! Клянусь призывом, эта старая колдунья множество раз пыталась убить меня! Она извела трех моих лучших учеников. Этот гадкий суккуб уничтожил многие мои упорные труды десятилетий и чуть было не спалил наше малое родовое гнездо в Саримпионе. Я бы не отказался прямо сейчас похоронить ее под твердью Талдарина рядом с Пионой. Жаль, что пришлось ей попросту голову оторвать!

– Мрак мне в подмогу! – воскликнул вампир, сжав руками свои широкие виски. – Ты не представляешь себе, что начинает твориться в голове, когда ты выпьешь крови венценосного. Все на свете смешивается воедино и резко меняет свое значение, смысл и цвет. Чужая память становиться твоей, а твоя еще чьей-то. Во всех твоих знаниях начинается путаница, как в огромной библиотеке, которая только что была поспешно спасена от пожара. Хвала Тьме это всего лишь на время.

– Зато ты становишься с каждым разом сильней. Вон даже волосы на голове расти начали, – на полном серьезе заявил ему темный колдун.

Фледер испуганно коснулся своей лысой головы и с облегчением вздохнул, поняв, что все осталось по-прежнему.

– Ты снова попался на это! – захохотал Вильгельм, запрокинув голову назад. – И двух коротких столетий не прошло с последнего раза.

– Как только тебе это еще не надоело не пойму? – изумился древний вампир, потирая руки.

– Приятно, что ты всегда предоставляешь мне новую возможность.

– Не мешало бы тут прибраться, – оглядевшись, задумчиво протянул Фледер.

– Огонь все приберет! – ответил некромант, снова склонившись над Лилеей.

– Это верно. Но прежде есть еще одно очень важно дело.

Фледер прошел вдоль стола, обойдя растерзанные останки чудовищ стороной, он склонился перед мертвой головой своей темной сестры, припав на одной колено.

– Клянусь никогда не ведать покоя, покуда существуют мерзкий свету и тьме клан Яростной крови! Клянусь не ведать сна, пока все, кто состоят в нем, не будут уничтожены мной! Клянусь не знать что такое отдых, пока вся их сила не станет моей! Клянусь преследовать их всех и каждого в отдельности до самого края миров, если это потребуется! Клянусь в этом самым ценным, что у меня осталось! Своей собственной кровью!

Сказав так, он разрезал себе левую ладонь ногтем указательного пальца будто наточенной бритвой и, сильно сжав окровавленный кулак, поднес его к своим бледным губам.

Даже Вильгельм на время отвлекся от раздумий и врачевания своей возлюбленной и пристально смотрел на то, как его брат приносил свою громкую и священную клятву.

– Клянусь всей своей жизнью, что на себе самом я полностью прерву все существование вампиров на этом свете, пусть даже для этого мне придется умереть самому! Нам нужно торопиться, Вильгельм, – сказал Фледер резко поднявшись с колен. – Пока к нам в гости не пожаловал кто-то еще и в прямом смысле не спутал нам карты.

Он осторожно завернул голову Оливии Пэлисэт в порванный мешок и бросил грязный сверток в огонь, ярко горевший в очаге, выложенном по краям очень старым резным мрамором.

Тени плясали по бледному лицу вампира, стоявшему прямо перед огнем. Сейчас он смотрел не на горящее перед ним пламя, а на саму суть всего сущего на земле и никак нельзя было бы рассказать словами, что именно ему удавалось увидеть.

– Прощай, величайшая из всех нас, принцесса Оливия-Рино-Пэлисет. Ты была мне другом бесконечно долгое количество лет и я был от этого духовно очень богат. Жаль я не смог защитить тебя, как это подобает близким, и теперь, как и всегда в моей жизни, мне осталось лишь мстить. И сожалеть. До окончания времен! Прощай, Оливия! И до скорой встречи в других мирах, надеюсь более добрых, чем тот, что обошелся с тобою так несправедливо! – Фледер снова повернулся к брату. – Как скоро Лилея будет готова?

– Думаю, что к середине дня уже можно будет покинуть имение и начать наш долгий путь.

– Тем временем у нас явно возник и остался один важный и крайне неразрешимый для меня вопрос. Я вновь говорю о последней карте, которую твоя подруга вынула из колоды Саран. Она стала одиннадцатой по счету в раскладе судьбы и при этом никак не может считаться там лишней. Черная карата, на которой нарисован тот самый огромный паук. Загадка в непроницаемом мраке. И о том, что это может теперь значит для нашего и без того крайне нелегкого дела. Есть ли у тебя какие-то мысли относительно того, кто именно может быть этим пауком? И что нам теперь делать с этой редкой и удивительной картой?

– У меня пока нет! Но к счастью мы с тобой оба хорошо знаем того, у кого соображения наверняка найдутся.

– В таком случае нам нельзя терять драгоценное время. Так много всего еще нужно сделать!

– Предлагаю позвать его прямо сейчас, а потом все тут сжечь и разрушить!

При этом они оба внимательно посмотрели на мирно спавшую на столе Лилею.

– Поддерживаю! – согласился Вильгельм улыбнувшись.