Империя Инферно. Несущие Свет

– Никакого парфюма. Ноль притворства. Только естественность. Какой аромат притягательнее сотен модных, разлитых по стеклянным флакончикам? Что способно свести с ума любого мужчину? – Он поднёс к лицу ладонь и с наслаждением вдохнул, словно бы она ещё сохраняла запах Вериной талии. – Аромат женщины! Это то, чего мне так не хватает… С моей-то паскудной аллергией. – И с чувством злостной конкуренции выпалил: – А всё-таки, я буду первым, Руслан Романович!

– Я отклоняю наш спор, Степан Аркадьевич, и связываться с этой женщиной категорически не рекомендую.

– Чего это?

– Сейчас всё узнаете.

В доме практически ничего не изменилось с момента единственного пребывания здесь Руслана. Только в гостиной некогда сервант с коллекцией посудных сервизов, хрустальных статуэток и свечей обратился в книжное хранилище. Граф пробежал глазами по корешкам книг и заметил, что все принадлежат одному-единственному писателю с необычным псевдонимом «Данталион».

В гостиной стоял белоснежный диван и два кресла напротив камина, закрытый рояль у широкой дверной арки, несколько стульев вдоль стен и письменный стол у одного из окон с подвязанными шторами. Множество комнатных растений и распускающихся цветов было на камине, комоде и настенных полках, а весь потолок обтянут ветвистыми плющами, переплетающимися на огромной золотистой люстре. Быстро же Вера высадила столько новых цветов. Ведь за пять лет отсутствия домочадцев вряд ли кто-то ухаживал за старыми.

Больше всего притягивал внимание почётно висевший над камином портрет в золотой раме.

С большого холста самым проницательным взором на графа смотрел Несущий Свет. Всевышний. Незримый ветер теребил его чёрные волосы и широкополые одежды, а за спиной как будто бы и вправду плыли тяжёлые мрачные тучи. В его образе было нечто таинственное, завораживающее и что-то необъяснимое. В грозных синих глазах отражалось всё самое несовместимое – решительность и смирение, зло и добро, жестокость и милосердие, ненависть и любовь.

Мишель ушёл приводить себя в порядок после кровавой битвы, и Руслан наотрез отказался начинать разговор до тех пор, пока он не вернётся. Ожидание переполняло графа новыми приливами злости. Он был с ног до головы покрыт сухой грязью, разорванные гигантскими когтями рубашка и жилет пропитаны кровью от ноющих ран на груди.

Рядом с ним на диване сидел чистенький и опрятный Степан и смущённо сжимал в обеих руках цилиндр и перчатки. В отсутствие мальчишки Руслан бесцеремонно развернул от камина оба кресла, и теперь Вера сидела напротив него. Она тоже не вымолвила ни слова. Даже моток смоченных бинтов для его раны протянула в полном молчании и сразу же отвернулась.

Один только Гайдаров время от времени пытался нарушить тишину, но этим делал только хуже. Воздух и так был слишком тяжёл и разъедаем негативом, а когда в гостиную вошёл вымытый до блеска Мишель, яд замедленного действия перешёл в предпоследнюю стадию.

Мальчишка чувствовал себя хозяином в доме. После душа он лишь натянул брюки и наспех обтёр полотенцем торчащие волосы. Не по-детски рельефные мышцы блистали ссадинами и старыми шрамами. Ему изрядно досталось за такую короткую жизнь.

– Рассказывайте! – приказал с готовностью граф, когда подросток опустился в кресло рядом с Верой. – Кто такие? Откуда приехали и зачем? Какими силами обладаете? Как связаны с маркизом де Руссо? И что знаете об этом?

И вытащил из-под лоскутов окровавленной рубашки крест.

Мишель опасливо зыркнул на запачканную кровью «безделушку», будто на него направили дуло пистолета. Гайдаров с нескрываемым любопытством вытянул шею, а Вера словно бы не понимала, что этим своим действием хотел сказать Руслан. Глаза её бегали то по распятью, то по графскому лицу. Вера со Степаном уже видели эту вещь в тот день, когда апатичный граф сидел на кровати с обнажённым торсом. Тогда крест наверняка бросался в глаза.

– Никто мы не такие, – пробурчал Мишель. Скрещенные на груди руки напряглись, выставив подростковые мускулы.

– Откуда вы взялись, никто не такие? Что, чёрт побери, сегодня произошло? Это я тебя сейчас спрашиваю!

Мальчишка вздрогнул. На каждое обращение к нему он реагировал нервными, резкими движениями, будто бы на него вновь замахивались кнутом. Мельком глянув на Веру, он вонзил в Руслана волчий взгляд и рявкнул:

– Я… будущий солдат императорской гвардии. Сегодня была тренировка… Обучение.

– То, за чем я сегодня застал тебя и этого маркиза, было тренировкой? – иронично воскликнул Руслан.

– Да. Это была обычная тренировка.

Граф молча таращился на мальчишку.

– А что, собственно… – начал было Гайдаров.

– Всех гвардейцев так натаскивают?

– Нет. Только меня.

– Почему?

Угрюмое молчание.

– Потому что у него очень строгий командир, – покровительски ответила за него Вера. – Он хочет сделать из него лучшего солдата гвардии.

– А командир, я так понимаю, и есть де Руссо. Все гвардейцы обладают такой силой, какую сегодня применял ты? – Руслан продолжал пытливо взирать на Мишеля.

– Да.

– Откуда она берётся?