Мальчик растерялся. Он покосился на Веру и, не найдя ответа в её не менее озадаченном лице, неуверенно промямлил:
– С ней рождаются.
– Кто?
– Избранные.
– Какие такие избранные?
– Такие как я.
– Это какие?!
– Это – избранные!
За окнами напевали серенады вороны. Начинал подниматься порывистый ветер, и грозовые тучи обтянули небо. Темнело.
Руслан раздражённо потирал висок. Разговор казался заведомо полным идиотизма.
– Романыч? – предпринял очередную попытку барон. – Всего один вопрос – чё за хрень?
– Не поверишь, Стёпа, сам пытаюсь разобраться! – нервно рассмеялся Руслан. – Представь себе, дорогой друг, – прогуливаюсь я по лесу, воздухом дышу, крестиком вот размахиваю, никого не трогаю. Тут вижу, как этот малец пытается драться с напыщенным гадом, маркизом де Руссо.
– Де… Руссо?
– Именно. И ладно бы, если б они просто дрались. Тут этот самый маркиз, представь себе, превращает травинку в кнут.
– Да ты что!
– И начинает пацана избивать до полусмерти.
– Ай-ай!
– Что поделать, вступаюсь. Размахиваюсь на него, значит, шпагой, а он возьми да и взлети в воздух. Прыгаю, достаю, даю по морде. Крови нету, а из щей осколки сыплется. Как от кирпича. Крылья не птичьи нихрена! Просто ветром подхватило и понесло!
– А-а-а!
– Вот-вот! А потом шевелюра его в змеек превращается, склизких таких, червеподобных. Раны на глазах затягиваются. – Руслан чуть не разразился хохотом. – Вдруг пацан мне рассказывает, как его мочить будем. Знаешь, как рассказывает?
– Интересно. Как?
– В астрал меня затянул. В зеркальное измерение, понимаешь? Всё бесцветное вокруг и еле шевелится, а он стоит себе передо мной, весь из себя целёхонький и красочный, и рассказывает. А я и тут и там нахожусь, только тут-то пацан есть, а там ведь его нету!
– Ах, там нету…
С каждой секундой брови Гайдарова ползли всё выше, глаза округлялись, а нелепая улыбка становилась всё печальнее. То, что – и главное, как – Руслан поведал ему дальше, казалось бы, всё больше подначивало барона немедленно послать за лекарем. Мишель смотрел на графа с нескрываемой ненавистью и жаждой убить. Быстро, лишь бы тот заткнулся. Вера же будто бы и не слышала его слов.
– Вот так-то, Степан Аркадьевич. – Руслан завалился на спинку дивана и вытянул на ней руку. – А ты всё говоришь – божественные демоны, основатели империи! Повидал я одного, и, знаешь, божественности что-то не заметил!
– Ос…нователи?! – поперхнулся слюной Гайдаров.
– Прекратите иронизировать, Руслан Романович, – проговорила Вера. – Вы выбрали неудачный объект для насмехательства.
– Да неужели? – встрепенулся он. – Может вы, мадемуазель Каржавина, расскажите нам, как судьба связала вас с потенциальным малолетним гвардейцем и его командиром-недочеловеком? Или как ещё можно назвать эту тварь?!
– Этот маркиз ‒ основатель империи?! – не унимался барон, переходя на фальцет.
– Прекратите называть меня этой
– Ох, простите, пожалуйста! Как ваше отчество?
– У меня нет отчества!
– Да что я вообще о тебе знаю?! – заорал граф, отчего Мишель и Степан подпрыгнули на своих местах. – Ты укатила хрен пойми куда, а вернулась с какими-то нечеловеческими тварями!
Вера стойко выдержала психологический натиск и не поддалась на провокацию.
– Мне кажется, Руслан Романович, то, где я была, и с кем вернулась, не имеет к вам никакого отношения.
– Ах не имеет?
Руслан слетел с дивана, опустился на корточки у её кресла и вытянул цепочку на шее. Окровавленный крест закачался.
– Знаешь, что это за хрень? – процедил граф. – Это то, из-за чего я стал видеть умерших людей. Да-да, умерших людей. Не слышала об этом? А они есть. Не ушли в мир иной за свои грешки, понимаешь? И меня едва не прикончили. Только я научился подчинять их и открыл в себе некую силу. Такую же силу, какой владеет этот «избранный» сопляк! – снова сорвался он на крик, ткнув пальцем в Мишеля. – И пока вы не объясните мне, что происходит со мной и всеми, кто владеет этой грёбаной силой, вы не выйдите из этого зала!
Он с размаху треснул кулаком по подлокотнику, вскочил и заметался по гостиной. Гайдаров не сводил с него глаз.
– Да уж… весело, – озадачено брякнул он.
Вера сохраняла невозмутимость и даже не дрогнула, когда её кресло подпрыгнуло от удара, неосознанно подпитанного «грёбаной» силой.
Задыхаясь в возмущении, граф рухнул на диван, ударил себя по раненой груди мокрыми бинтами и смачно ругнулся от боли.
– Что вы молчите? – Никто не смотрел на него, кроме Веры, бесстрастность которой приводила его в исступление. – Какого чёрта вы все молчите?!
– Осмелюсь предположить, что им просто нечего вам сказать.
Он надеялся, что ему показалось. Перевозбудился от ярости, вот и мерещится всё, что ещё больше будоражит гнев.
Но нет. В гостиную, кинув пиджак на рояль, степенной походкой вошёл маркиз де Руссо. Чистый, почти опрятный, волосы аккуратно уложены, только пара тонких прядей выбилась. Левый глаз слегка припухший.