Империя. Настоящее и будущее. Книга 3

Хрущев, Косыгин и Брежнев попытались обеспечить советскому гражданину, измученному сталинским бесчеловечным рывком, хотя бы минимальный уровень мелкобуржуазного, мещанского благосостояния. В послесталинские времена советским людям стали доступны такие фундаментальные блага социального государства, как бесплатное полное среднее и высшее образование (с 1956 года) и всеобщее пенсионное обеспечение (в 1964 году государственное пенсионное обеспечение было распространено на колхозников, в 1967 году пенсионный возраст колхозников и горожан был уравнен). Советский Союз этого периода и в самом деле был обществом уравнительной социальной справедливости. Однако речь шла не столько о всеобщей зажиточности, сколько о равенстве в бедности, из-за чего даже небольшие привилегии номенклатуры воспринимались населением весьма чувствительно.

В СССР начала обнаруживаться та же тенденция к выравниванию доходов, которая доминировала в той или иной степени и на Западе – от Швеции и ФРГ до США. На фоне кейнсианских социальных западных экономик советская какое-то время не казалась белой вороной. Она отставала в предоставлении гражданам элементарных потребительских благ, но лидировала в обеспечении бесплатным жильем.

Юрий Владимирович Андропов (1982–1984)

© Юрий Абрамочкин / РИА Новости

Со временем наметился постепенный рост благосостояния трудящихся, однако он имел для советской системы обратный эффект. В обществе начала формироваться обширная прослойка собственников квартир, дач, машин, обладавших неплохим и устойчивым по советским меркам доходом. Этот средний класс, «советская интеллигенция», все больше и больше тяготился социалистической системой, ориентировался на импорт и продукцию цеховиков, а идеологически – на «западные голоса». Одновременно эти люди сохраняли уверенность в том, что в случае экономических и политических перемен их доходы не пострадают. В англосаксонских странах голоса аналогичной социальной страты привели к власти Тэтчер и Рейгана, которые свернули проект социального государства и вернули олигархический капитализм в духе 1920-х годов. Этот же средний класс в СССР составил социальную базу перестройки и «рыночных реформ». И к нам тоже вернулись 1920-е годы в виде НЭПа и бандитизма.

Младшее поколение советской номенклатуры, дети и внуки вождей, сформировавшие привилегированную категорию «выездных» сотрудников МИД, КГБ и Внешторга, рассматривали свою отлученность от Запада как недоразумение и всячески стремились конвертировать свой высокий статус в получение «теплого места» среди международных элит. Они надеялись, что этого можно будет добиться через конвергенцию советского и западного либерально-социалистического проекта. Но к концу 1970-х на Западе к власти вернулись прагматичные банкиры-ханаанейцы, которые предельно ясно дали понять, что никакого сближения капиталистической и социалистической моделей они не допустят, поэтому интеграция советской элиты в западную возможна исключительно в личном качестве.

Константин Устинович Черненко (1984–1985)

© Юрий Абрамочкин / РИА Новости

Но у позднего СССР был и альтернативный путь – вернуться в Россию. Ослабевшая в годы идеологического диктата Куусинена, «русская партия» с приходом к власти Брежнева вновь подняла голову. Было создано Всесоюзное общество охраны памятников истории и культуры, а почвенники стали властителями дум советской номенклатуры. Русофоба Александра Яковлева Брежнев даже как-то отчитал за то, что тот мог поссорить партию с интеллигенцией. В условиях, когда прорусская интеллигенция была значительно многочисленнее и влиятельнее, чем прозападные диссиденты, возвращение Советского Союза на твердую почву русской имперской идеи казалось вопросом времени.

Отказавшийся от коммунизма СССР был обречен превратиться в Россию и снова стать Империей. Поэтому Ханаану было жизненно важно, чтобы Советский Союз расставания с коммунизмом не пережил. СССР должен был исчезнуть как государство прежде, чем он откажется от коммунизма. Созданная Лениным конструкция «антирусской федерации» с правом республик на выход из нее сделала развал СССР вполне реальной задачей.

Запрос на «перестройку» формировали одновременно несколько факторов. Во-первых, холодная война Запада против России с целью геополитического коллапса СССР. Во-вторых, стремление «выездной» советской номенклатуры стать признанной частью элиты глобального Ханаана. И в-третьих, взращенный большевистской национальной политикой сепаратизм лимитрофных окраин. За техническим термином «перестройка» в действительности скрывался крах несостоявшейся советской империи.

Михаил Сергеевич Горбачев (1985–1991)