Империя. Настоящее и будущее. Книга 3

В 1923 году австрийский аристократ смешанного германско-японского происхождения Рихард Куденхове-Калерги основал в Вене «Панъевропейский союз», который привлек финансирование от крупнейших олигархов европейского Ханаана Ротшильдов и Варбургов и объединил таких влиятельных представителей европейской элиты, как Аристид Бриан, Конрад Аденаэр, Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн и Томас Манн. Этот союз дожил до наших дней. С 1973 по 2004 год его главой был Отто фон Габсбург, глава Австрийского императорского дома. В фундамент идеологии «Панъевропейского союза» был заложен все тот же принцип преодоления национализма, означавший, в частности, нивелирование разногласий между Германией и Францией. Главной своей целью союз ставил создание единой Европы, которая сможет выступать на равных с США, СССР и Восточной Азией.

Уильям Донован (1883–1959)

© National Archives and Records Administration

Однако идея мощной державной Панъевропы была лишь «морковкой» в руках ханаанских евроинтеграторов-кукловодов, необходимой для отвлечения внимания публики. Подлинной своей задачей они видели победу над самой концепцией национального суверенитета. Ханаанским коммерсантам всегда мешали государства. «Национальный суверенитет лежит в основе самых кричащих бед нашей эпохи и вечного возвращения человечества к трагическим опустошениям и варварству… Единственное решающее средство от предельного катастрофического зла нашего времени – федеративный союз народов», – предельно ясно высказывался лорд Лотиан, один из идеологов политики умиротворения Гитлера, и эти его слова сейчас вывешены в музее Европарламента в Страсбурге[198].

По-настоящему благоприятную почву европеизм обрел после Второй мировой войны, когда неподдельный интерес к оформлению Соединенных Штатов Европы проявили Соединенные Штаты Америки. В 1948 году в США был создан «Комитет за единую Европу», объединявший «американских граждан – частных лиц, полагающих, что организованная, но при этом неофициальная поддержка идеала европейского единства со стороны американского народа могла бы оказаться определяющим фактором для направления, какое примет Европа»[199]. Этими «частными лицами» были создатель американского Управления стратегических служб, ставшего впоследствии базой для формирования ЦРУ, Уи льям Донован, будущий глава ЦРУ Аллен Даллес и посол США в СССР, а затем директор Центральной разведки США Уолтер Беделл Смит. Поставленную перед собой цель создания единой Европы руководители американского разведсообщества реализовали через свою агентурную сеть в рядах политических элит стран Западной Европы, лежавшей тогда в руинах. Финансировался проект единой Европы как напрямую из бюджета США, так и олигархами – фондами Форда и Рокфеллера.

Жан Монне (1888–1979)

© Jean Monnet Foundation for Europe

В интересах ЦРУ оккупированная американскими войсками и восстанавливаемая по «плану Маршалла» Европа должна была оставаться прозрачной для американского политического контроля, поэтому в ней ни в коем случае не должны были возродиться подлинно суверенные политические структуры. Европеистская «сцепка» не должна была позволить по-настоящему усилиться и проявить свой суверенитет ни Франции, ни Германии, ни Великобритании.

Европеисты старательно продвигали тезис о «слабости» европейских государств, которую и следовало преодолеть через евроинтеграцию. Однако сами по себе многие европейские страны отнюдь не были слабы: ко времени наступления Второй мировой войны они установили свой суверенитет и влияние на весь мир благодаря колониальным владениям. После войны новый Ханаан в лице США, выстраивая свою долларовую «империю», стимулировал процесс всемирной деколонизации. «Евроинтеграция», при которой великие европейские нации XIX века обрекались на роль «штатов», была процессом, сопровождавшим деколонизацию, а последняя, в свою очередь, поддерживалась как США, так и СССР. Замена «концерта» влиятельных колониальных «империй» на рыхлую конфедерацию небольших европейских государств была проектом по ослаблению Европы.