Империя очень зла!

– А вот это – правда. Да, я предложил французам такую схему. Однако, если честно, не вижу, чтобы они особенно шевелились. К сожалению, это бич любой демократии – неорганизованность, неспособность оперативно принимать решения, а потом последовательно претворять их в жизнь. Демократия есть квинтэссенция идеи о Лебеде, Раке и Щуке. М-да. Буланже только успел укрепиться, а в его министерствах уже пошли перестановки и очередная чехарда. Люди просто не успевают принять дела и начать работать. Только и делают, что интригуют да подсиживают друг друга с удивительной страстью. Парламент же, зависимый от малейшего, даже самого легкого ветерка, совершенно не последователен и не организован. Принципиально не имея ничего против моего предложения, они не могут договориться о деталях, которые сами же и напридумывали. Как называть, как величать, какие права… ну и так далее. Франция – это калейдоскоп людей и мыслей. Полюбопытствовать можно – мое почтение! Но как жить, когда кони на переправе меняются по несколько раз, я не представляю.

– Вы раздосадованы Францией? О! Это неожиданно! Многие охотно бы променяли жизнь в Санкт-Петербурге на Париж, – произнесла Софья Владимировна и прищурилась, внимательно отслеживая реакцию Императора. Но тот только пожал плечами.

– С Францией сложно иметь дело. Полезно для России, но… я, признаться, уже разочарован тем, что предложил им эту затею с дочерью св. Мартина. Еще несколько месяцев такой возни, и я, пожалуй, начну искать себе другую невесту. Союз союзом, но это все выглядит удивительно глупо.

– Я слышала, что у вас их невеликий выбор, – едко заметила Софья.

– Так и есть. Законы Павла I и Александра I не оставляют совершенно никакого выбора. Да и если честно, они настолько бестолковы, что не имели смысла уже при написании. Их давно пора отменить, как и такое понятие, как морганатический брак. В Великобритании и Франции прекрасно без него обходятся. Довольно и того, что брак законный. А уж кто с кем и по какой причине – личное дело каждого.

– Так что же вам мешает это сделать? – оживилась Софья.

– Нельзя это просто взять и отменить. У любого действия всегда есть последствия. Вон в США после Гражданской войны взяли и отменили рабство. И что? А ничего хорошего. Этим широким и красивым жестом они взяли и вышвырнули на улицу без средств к существованию миллионы людей. Доброе дело? На первый взгляд – да. А если подумать, то злодейство первостатейное. И кое-кто может даже подумать о том, что это сделали специально. Но я – нет. Потому как полагаю – не стоит искать злой умысел там, где может быть обычная человеческая глупость. С идеалистами так всегда. Ума с горошину, зато великих идей – вагоны. Как за дело берутся, так хоть стой, хоть падай. Поэтому я и не спешу с отменой того же морганатического брака. Терзают меня, знаете ли, смутные сомнения, что сразу после отмены наши высокородные дурни бросятся скупать французский полусвет, просаживая с ними свои состояния.

– Вы так думаете? – наигранно удивилась Софья. – Но вы же говорили о том, что это личное дело каждого.

– Чтобы дать человеку свободу, его нужно подготовить к ней. Иначе свобода превращается во вседозволенность, а человек в своем поведении становится неотличим от пьяной гориллы. Эти дамы умеют себя подать, налегая на женское начало, из-за чего оказываются вне конкуренции. А наши мужчины к такому в обыденности не приучены. Из-за чего и слабы перед столь обольстительными соблазнами и нуждаются в определенных механизмах социальной защиты… Ну что вы смеетесь? Это на поле боя наш мужчина грозен, а в обычной жизни женщины частенько крутят им как хотят. Постоянно приходится читать записки о всякого рода печальных историях. Был мужчина грозен, могуч и пахуч… влюбился… и уютно разместился под каблуком супруги. Откуда лишь изредка делает вылазки к графинчику с водкой. Да и то – когда повезет, ибо супруга довольно скоро начинает прятать эту последнюю отдушину. И чем умнее, чем красивее женщина, чем галантнее, тем опаснее, ибо способна совершенно лишать ума мужчину, превращая в безвольное животное…

Сергей Иванович Мальцев от этих слов тяжело вздохнул, вспомнив о своей судьбе. А Софья Владимировна продолжала заливаться смехом. Да, в общем-то окружающая публика тоже улыбалась. Непривычно было слышать им такие рассуждения. Тем более от монарха.

Еще немного поболтали, и «Софочка» отстала. Какой бы ни была она наглой, но даже для нее были пределы. Тем более что пообщаться Император явно хотел не с ней. Однако перед тем, как она откланялась, Николай Александрович заметил:

– Если вас действительно заинтересовал вопрос борьбы с голодом, то изложите свои мысли письменно и приходите на прием. Пообщаемся. Хотя я не настаиваю и прекрасно понимаю, что вопрос о судьбе дочери святого Мартина для дамы намного интереснее и важнее.

– Я приду, – неожиданно твердо произнесла Софья Владимировна и с вызовом посмотрела на Императора. Но тот лишь улыбнулся, кивнул на прощание и отправился дальше с Сергеем Ивановичем.