Империя статуй (СИ)

Айварс и Волред были рады встретить сестричку, что порадовала нянечек глубоким сном и покорным нравом. Даже крик её был тихим и таким жалобным, что мы подрывались с кровати не от внезапности звука, а от его интонации — просящей и давящей на сердце. Сильвия рано поползла и рано научилась говорить, хотя, быть может, дело было в том, что, воспитывая мальчиков, я позабыла о том, что девочки развиваются быстрее. Расчесывая прекрасные красные волосы, я невольно улыбалась, когда дочка внезапно разворачивалась, опуская маленькую голову мне на колени. Её любовь, как и любовь Флоки, была очень нежной, такой согревающей, что сравнить её было не с чем.

Когда ей исполнилось четыре года, Волреду было уже восемь, а Айварсу — четырнадцать. Пускай их интересы были совершенно разными, я была счастлива наблюдать, как все они играли вместе. Первый принц, превратившись в угловатого подростка, стал упражняться в фехтовании и верховой езде, однако, магия привлекала его куда сильнее, тогда как Волред был тем самым мальчишкой, что так любил бегать по двору с деревянным мечом. Я давала им возможность заниматься тем, что было им по душе, не желая отнимать у своих малышей детство, а потому все необходимые наследникам знания им давали постепенно, чтобы не нагружать. В первую очередь, я хотела сделать их счастливыми. Хотела даровать им беззаботное детство без лишений.

Летом к нам вновь приехал Вестмар, и, с нетерпением ожидая встречи, я с трудом сдержала волнение, увидев в замке статного взрослого мужчину. Король сильно изменился за это время, и, пока Айварс радовался встрече, я боролась со страхом. Страхом перед скоротечностью времени. Вестмару был отведен всего лишь один век, и, касаясь пальцами его короткой бороды, я впервые подумала о том, что он покинет меня рано. Будто бы прочитав тогда эти мысли, король перехватил мою руку, оставив на запястье поцелуй. Я бы с удовольствием даровала ему года из долгих отведенных горгоне лет, но не было той магии, что сумела бы свершить подобный перенос. Наслаждаясь спокойной размеренной жизнью, я вдруг неожиданно встала перед ужаснейшим очевидным фактом потери.

В тот день я мыслила эгоистично. Мной вдруг овладело желание оставить как можно больше памяти о том, кто перевернул и спас мою жизнь. Кто любил, несмотря на мою «дьявольскую» сущность. Он обещал остаться со мной, когда передаст трон своему сыну, да только я знала, что случится это, когда седина тронет златые виски. Он покинет меня, держа за руку, оставив о себе лишь воспоминания да надгробие под раскидистым древом. Быть может, я поступила неверно. Быть может, я шла на поводу собственных страхов и желаний, но я не чувствовала сомнений, когда оставляла на чужих губах страстный поцелуй. Не чувствовала необходимости или же облегчения. Лишь желание.

Он чувствовал то же самое.

Как тогда. В храме. Прохладной летней ночью, пахнущей вином.

Возможно, мы оба решили создать новое вечное воспоминание.

Айварс был счастлив узнать, что я беременна от Вестмара. Он любил Волреда, любил и Сильвию, но не мог скрыть широкой улыбки, целуя все округляющийся живот. С этим ребенком он уже чувствовал особенную связь, и честно признался мне, что и мечтать не смел о единокровном брате или сестре. Он завидовал Волреду и Сильвии, что видели своих отцов каждый день, и появление на свет нового потомка короля Солэя будто бы замещало эту потерю.

К сожалению, Вестмар не смог прибыть к родам.

О рождении дочери он узнал лишь в письме, как узнал и о том, что я даровала ей имя Вестерия.

Авель смог надеть на мой палец кольцо, едва второй принцессе исполнилось три года. Мы порядком задержались со свадьбой из-за внезапно навалившихся проблем в виде вспыхнувшей в южном городке заразой, и наядам потребовалось время, чтобы вылечить всех тех, кого в срочном порядке отправили в карантин. Нам удалось избежать распространения заболевания, но урожай грозился получиться скудным, а потому все то время мы налаживали торговлю, что стала возможной, благодаря длительным дружественным отношениям с некоторыми из стран.

Свадьба вышла пышной, настолько громкой, что из-за пьяных разбушевавшихся драконов на границе образовался настоящий кратер, о возникновении которого долгое время ходили самые разнообразные слухи. Мы с Авелем провели церемонию так, как того требовали правила драконьего племени, а потому к алтарю мой третий муж шел во всей своей серебряной чешуевидной красе, держа крылья сложенными во избежание ненужных разрушений. Признаться честно, выходить замуж в третий раз было неловко, ведь, чувствуя себя моложавой невестой, я уже имела двух мужей, а то и трех, и четырех детей, старшему из которых недавно исполнилось восемнадцать. Авель же моего смущения не разделял, и чувствовал себя уверенным, счастливым виновником торжества, что то и дело подхватывал меня на руки, не позволяя ходить по ступеням. Эту свадьбу он и другие драконы ждали очень долго, а потому выпили столь много, что как таковой первой брачной ночи у меня не было.