Империя свободы: История ранней республики, 1789–1815

Такое равенство условий было необходимо для республиканства. С древности теоретики предполагали, что республиканское государство требует всеобщего равенства имущественного положения граждан. Хотя большинство американцев в 1776 году считали, что в республике не все должны обладать одинаковым количеством собственности, несколько радикалов в 1776 году всё же призвали к принятию аграрных законов, «способных уменьшить собственность, если она становится чрезмерной у отдельных лиц». Все считали само собой разумеющимся, что общество не может долго оставаться республиканским, если крошечное меньшинство контролирует большую часть богатства, а основная масса населения остаётся зависимыми слугами или бедными безземельными рабочими. Равенство было связано с независимостью; действительно, в первоначальном проекте Декларации независимости Джефферсона говорилось, что «все люди созданы равными и независимыми». Поскольку владение собственностью делало эту независимость возможной, все штаты сохранили тот или иной имущественный ценз для голосования или занятия должности.

Большинство лидеров революции думали о собственности в досовременных, почти классических терминах — как о собственности рантье, то, что некоторые историки XVIII века называли «собственным богатством». Они воспринимали её как источник власти и независимости, а не как товар или источник производительности и капиталистических инвестиций. Самым традиционным видом собственности была, конечно, земля; но она могла принимать и другие формы, такие как государственные облигации или деньги, взятые в долг.

Однако равенство означало даже больше, чем наличие множества независимых землевладельцев. Акцент на циркуляции талантов и на способности простых людей избирать тех, кто обладает честностью и заслугами, предполагал наличие определённых моральных способностей у населения в целом. В 1780-х годах Джеймс Мэдисон сомневался в том, что нравственные способности людей будут доведены до предела, но даже он признавал, что простые люди должны обладать достаточной «добродетелью и умом, чтобы выбирать людей добродетельных и мудрых», иначе «никакие теоретические сдержки, никакая форма правления не смогут обеспечить нам безопасность». Хорошие республиканцы должны были верить в здравый смысл простых людей.

Джефферсон, несомненно, был прав, когда позже объяснил, что, когда он писал Декларацию независимости в 1776 году, её утверждение о том, что «все люди созданы равными», было широко распространённым убеждением. По его словам, при написании Декларации не требовалось излагать «новые принципы или новые аргументы, о которых раньше никто не задумывался», а просто «донести до человечества здравый смысл этого вопроса». Во второй половине XVIII века быть просвещённым означало верить в естественное равенство всех людей и верить в самоочевидную истину, что все люди обладают определёнными неотъемлемыми правами.

По современным меркам эта декларация и эти заявления о равных правах попахивают лицемерием или даже чем-то худшим, учитывая крайне неравное положение женщин, обращение с коренными народами и тот факт, что пятая часть населения Америки находилась в рабстве. Конечно, «мы не должны забывать об ограничениях прав, наложенных людьми XVIII века, но останавливаться на этом, — предостерегает историк Линн Хант, — похлопывая себя по спине за наше собственное сравнительное «продвижение», значит упускать суть. Как эти мужчины, жившие в обществах, построенных на рабстве, подчинении и, казалось бы, естественном раболепии, смогли представить себе мужчин, совсем не похожих на них, а в некоторых случаях и женщин, как равных?»