Империя. Третий Рим. Книга 2

Как отмечает историк С. Куликов: «Анализ личного участия Царя в осуществлении аграрной реформы позволяет утверждать, что при ее подготовке и проведении Николай II воплощал собственные планы… Царь фактически явился инициатором аграрной реформы, приступив к ее постепенной реализации сразу же после воцарения, задолго до усиления оппозиционного и революционного движения и независимо от них… „Столыпинская аграрная реформа” 1906–1911 гг., предпосылки которой были заложены намного ранее, являлась лишь одним из этапов аграрной реформы Николая II, продолжавшего и в 1906–1911 гг. давать руководящие указания по этому предмету. Император имел все основания считать аграрную реформу собственным детищем»[374].

В своих преобразованиях Столыпин опирался на готовую сотрудничать с правительством часть Государственной Думы – октябристов Гучкова и националистов Пуришкевича и Шульгина. Премьер рассчитывал на плодотворное взаимодействие представительной власти и монарха: «Я не сторонник чистого народоправия. Скажу откровенно – я убежденный монархист. Народное представительство наше – только выразитель части народа, созревшей для политической жизни. Мой идеал – представительная монархия. В таких громадных государствах, как Россия, многие вовсе не подготовлены к политической жизни и требованиям, выдвигаемым ею. Примирить же взаимные интересы в стране – моральные, экономические, духовные – может своим авторитетом только Монарх»[375], – передавал высказывание Петра Аркадьевича депутат-октябрист И. Шубинский.

Гроб с телом Столыпина

Могила Столыпина в Киево-Печерской лавре

© Opachevsky Irina / shutterstock.com

Премьеру удалось выстроить в Думе работоспособную коалицию, которая поддерживала его инициативы. Однако эта коалиция во многом держалась на личной харизме Столыпина, его связях и договоренностях, а потому после убийства премьера фактически рассыпалась, и ее лидеры – Гучков, Шульгин и другие – к 1915 году перекочевали в антимонархический лагерь.

Социалисты и либералы-кадеты препятствовали реформам с первых же дней и угрожали Столыпину новой революцией. «В лице правительства, представшего перед нами сегодня, заговорила старая крепостническая Россия, – разглагольствовал социал-демократ Ираклий Церетели, в будущем один из лидеров сепаратистской Грузинской республики. – И чем ожесточеннее борется помещичье правительство за свое существование, чем суровее давит оно проявление всякой жизни, тем шире развивается народное недовольство, тем глубже растет революционное движение. Это не мы, так называемые крамольники, являемся делателями революции…»[376] Именно в ответ на их инсинуации премьер-реформатор произнес знаменитую фразу, вошедшую в историю как его политическое кредо: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!»

Реформы Столыпина, будь они доведены до конца, могли выбить почву из-под ног у революционеров. И последние прекрасно отдавали себе в этом отчет. Ленин писал, что столыпинская реформа – это «подведение более прочного фундамента под российское самодержавие»[377], а эсеры приняли в Лондоне специальную резолюцию, в которой отметили, что успех реформ «наносит серьезный ущерб делу революции»[378].

Премьер-министр осознавал, что Россия находится в непозволительной зависимости от ханаанских кредиторов. «Перед смертью Столыпин носился с мыслью о национализации капитала, – вспоминал В. Шульгин. – Это было начинание покровительственного, в отношении русских предприятий, характера. Предполагалось, что казна создаст особый фонд, из которого будет приходить на помощь живым русским людям. Тем энергичным русским характерам, которые не могут приложить своей энергии, так как не могут раздобыть кредита»[379].

Памятник Петру Аркадьевичу Столыпину у Дома правительства в Москве (авторы: А. Плохоцкий, М. Плохоцкий, К. Филиппов, В. Олейников)

Фото: Андрей Кара

Столыпин считал, что упразднение черты оседлости должно отвратить от участия в революционном движении еврейских националистов. Выступая в 1910 году на съезде раввинов в Петербурге, Столыпин призвал их восстановить лояльность еврейской молодежи по отношению к власти, так как эта молодежь приобрела «ужасную склонность» к революции. 30 вгуста 1911 года Столыпин вместе с императором встречался в Киеве с раввинами Гуревичем и Алешковским. Два дня спустя анархист Мордко Богров выстрелил в Столыпина в Киевском театре. Смертельно раненный премьер-министр повернулся к царской ложе, где находились Николай II с семьей, и из последних сил перекрестил государя.