Империя. Третий Рим. Книга 2

В другом месте первый русский царь пишет о том, что христианскому государю уместнее полагаться на Господа Бога, а не на советы своих вельмож: «Русская земля держится Божьим милосердием, и милостью пречистой Богородицы, и молитвами всех святых, и благословением наших родителей, и, наконец, нами, своими государями»[45].

Академик Д. Лихачев писал об Иване Васильевиче: «Никогда еще русская литература не знала такой эмоциональной речи, такой блистательной импровизации и вместе с тем такого полного нарушения всех правил средневекового писательства: все грани между письменной и устной речью, так старательно возводившиеся в Средние века, стерты; речь Грозного полна непосредственности. Грозный – прирожденный писатель, но писатель, пренебрегающий всеми искусственными приемами писательства во имя живой правды. Он пишет так, как говорит, смешивая книжные цитаты с просторечием, то издеваясь, то укоряя, то сетуя, но всегда искренно по настроению. Роль Грозного в историко-литературном процессе древней Руси громадна»[46].

Иван Грозный (авторы: А. Следков, А. Петров, А. Дмитриев, О. Молчанов; Орел)

© Lyudmila Shabanova / shutterstock.com

Именно при царе Иване Грозном в 1547 и 1549 годах состоялись колоссальные по своей значимости церковные соборы, на которых в общерусском масштабе был прославлен целый сонм святых, доселе разрозненно почитавшихся в качестве местночтимых. Новое положение русского государства как Третьего Рима и Русской Церкви как средоточия православия требовали явить всему миру их духовные богатства, а достояние Церкви – это прежде всего угодники Божии. На соборах 1547 и 1549 годов были канонизированы такие святые, как Александр Невский, Михаил Тверской, Петр и Феврония, Иона Московский, Никон Радонежский, Савва Сторожевский, Стефан Пермский, Пафнутий Боровский, Зосима и Савватий Соловецкие, Александр Свирский, Макарий Калязинский. Ту же цель – ознаменовать новую роль Русской Церкви в православной ойкумене – преследовало и составление митрополитом Макарием Великих Четьих миней, грандиозного свода всей древнерусской духовной литературы объемом более 27 000 страниц. Отечественная книжная культура еще не знала ничего подобного по размаху.

Первый русский царь Иван Васильевич Грозный во всем был личностью огромного масштаба. Он всецело осознал и принял свою миссию православного царя, ответственного перед Богом за вверенный ему народ. Историк А. Боханов пишет: «Он всю свою сознательную жизнь стремился служить Богу и видел предначертания Промысла там, где другие разглядеть Волю Божию были не в состоянии. Сохранившиеся документы и свидетельства подтверждают: мироощущение Первого Царя всегда было кафоличным (вселенским) и эсхатологичным (мироконечным)»[47].

Царский крест «удерживающего» был тяжел, но его духовная грамота (завещание) сыновьям демонстрирует нам, что Иван Грозный пронес свой крест как верующий христианин и именно в Боге видел и путь, и цель царского служения: «Се заповедаю вам, да любите друг друга, и Бог мира да будет с вами. Аще бо сия сохраните, и вся благая достигнете; веру к Богу тверду и непостыдну держите, и стоите, и научитеся божественных догматов, како веровати, и како Богу угодная творити, и в какове оправдании пред нелицемерным Судиею стати. То всего больше знайте: православную христианскую веру держите крепко, за нее страждите крепко и до смерти».

Глава II. Московское царство

Святой Царь Федор. Московский патриархат

Правление сына Ивана Грозного, царя Федора Ивановича (1584–1598), русский народ впоследствии вспоминал как золотое время. Этот государь прославился крепкой верой, любовью к молитве, церковным службам и монашеству. Русская Церковь прославила его как святого чудотворца, а в народе он снискал славу блаженного царя, к которому милостив Бог. Русские современники отмечали его высокое благочестие: «Своими молитвами царь мой сохранил землю невредимой от вражеских козней. Он был по природе кроток, ко всем очень милостив и непорочен, и, подобно Иову, на всех путях своих охранял себя от всякой злой вещи, более всего любя благочестие, церковное благолепие и, после священных иереев, монашеский чин и даже меньших во Христе братьев, ублажаемых в евангелии самим господом. Просто сказать – он всего себя предал Христу и все время своего святого и преподобного царствования, не любя крови, как инок проводил в посте, в молитвах и мольбах с коленопреклонением – днем и ночью, всю жизнь изнуряя себя духовными подвигами… Монашество, соединенное с царством, не разделяясь, взаимно украшали друг друга»[48].