Империя. Третий Рим. Книга 2

Однако сначала Генриху наследовала его дочь от законного брака с Екатериной Арагонской – Мария I Тюдор. В ее царствование началась католическая реакция, и возвысившиеся при Генрихе протестанты были вынуждены бежать в Европу. Но правление Марии длилось недолго, с 1553 по 1558 год, и вслед за ней стала править ее сводная незаконнорожденная сестра Елизавета. Английские протестанты, проникшиеся идеями кальвинизма за время пребывания в Европе, после своего возвращения в Англию при королеве Елизавете были разочарованы: они убедились, что англиканство создавалось исключительно под короля, для решения конкретных политических задач. Кальвинистский республиканский дух не приживался при дворе. Тогда «пуритане» («чистые протестанты», от лат. puritas – «чистота») стали в оппозицию к англиканскому духовенству. Они даже создали свою псевдоцерковную структуру – пресвитерианство, в которой епископы были заменены выборными старейшинами – пресвитерами (греч. πρεσβύτερος – «старший»). Они также сугубо почитали Ветхий Завет и субботу. В целом пуритане стали самой близкой иудаизму христианской ересью. Л. Ньюман отмечает: «Во взглядах на жизнь, знаниях, социальных, религиозных и политических институтах пуританская Англия имела много общего с евреями… Пуританская Англия также приняла участие в еврейском возрождении, которое сопровождало Реформацию и продолжилось после ее завершения»[99].

Восшествие на английский престол шотландского короля Якова Стюарта после бездетной Елизаветы обнадежило пуритан, так как протестантская церковь Шотландии была пресвитерианской, и они надеялись на свою легализацию в Англии. Однако ни Яков I, ни его сын Карл I не оправдали надежд пуритан. Англиканская церковь была максимальна удобна для королевской власти. Поэтому только английская революция, разразившаяся в 1642 году, открыла этим фанатикам путь к власти. «Железнобокие» пуритане Оливера Кромвеля, лидера революции и потомка Томаса Кромвеля, «молота монахов», шли в бой против короля с пением псалмов, почитая себя за новый Израиль. Л. Ньюман добавляет: «Предпринимались частые попытки внедрить Завет Моисея в качестве основного закона… Некоторые из офицеров Кромвеля предлагали ему назначить семьдесят членов его Тайного Совета в соответствии с количеством членов древнего еврейского Синедриона»[100].

Но для начала, перед тем как установить на английской земле законы Ханаана, нужно было покончить с монархией. Карл I был беззаконно убит 30 января 1649 года. Характерно, что единственным монархом, осудившим это преступление, стал русский царь Алексей Михайлович: англичане утратили все торговые льготы и обязаны были покинуть Россию за то, говорилось в царском указе, что они «всею землею учинили большое злое дело, государя своего Карлуса короля убили до смерти»[101].

Все попытки революционеров придать преследованию монарха видимость законности наталкивались на твердую англиканскую позицию короля. Он отвечал мятежникам: «Нет таких законов, на основании которых король может быть привлечен к суду своими подданными»[102]. А когда парламентарии утверждали, что он ответственен перед неким «фундаментальным» или «обычным» правом (англ. common law), Карл, глава Англиканской церкви, «наместник Бога на земле», возражал: «Король выше закона, ибо он – его источник»[103].

Необходимость легализации цареубийства побудила английских юристов к созданию новой правовой концепции, которая поставила обычное право выше божественных прав короля. Историк права В. Томсинов так описывает опасения парламентариев: «Если ординарная королевская прерогатива будет поставлена на фундамент божественного права (jure divino)… никакой человеческий закон не сможет ее отнять у короля. Введение же в сферу common law… Англии таких юридически не определенных понятий, как „суверенность” или „суверенная власть”, ослабит его фундамент и разрушит все здание права»[104]. Таким образом английские юристы подняли обычное право не только над сувереном – королем (учение о суверенитете как прерогативе короля было разработано в XVI веке французом Ж. Боденом), но и над Богом. Теоретик нового международного права голландец Гуго Гроций констатировал: «Естественное право… столь незыблемо, что не может быть изменено даже самим Богом»[105].

Высокий суд Лондона

© Chaz Bharj / shutterstock.com

Вот так, начиная с XVII века, законы и право, особенно английские, стали практически религией, а судьи и адвокаты – ее жрецами. Впервые в истории Европы Священное Писание в качестве всеобщего императива уступило место человеческим страстям, выраженным в законах и судебных решениях. Англия перестала быть христианским государством по своей сути.