Империя. Цинхай (СИ)

- Разве наёмника можно отвлечь? – заметила она. Вольный брат оглядел Эмбер, прикинул траекторию палки так и сяк, рассчитал расстояние между собой и девушкой. Достаточно этой болтовни. Вспомнив основные приёмы шаньсийской школы, которые чаще всего использовала китаянка, Сандо начал бой, ловко ударил несколько раз, подкосил Эмбер, стукнул её по спине, выбил оружие из рук, и за минуту завалил на пол, прижав к шее конец древка.

- Нельзя, - подумав о Николь, о том, что ему придётся расстаться с ней, произнёс золотой, - наёмника отвлечь нельзя.

***

В подогнанную к самому крыльцу особняка медицинскую машину Николас спустил сестру сам, неся на руках. Двое докторов из Синина сопровождали их, помогали устроиться Николь на каталке, забрались с ней в кабину, а с ними и третий сын Дзи-си. Водитель тронулся, ворота охраняемой территории открылись, охрана проводила транспорт ничего не выражающими взглядами. В лучшем госпитале Синина ждала отдельная платная палата, где Николас сам будет сторожить самого близкого ему человека из всех родственников. Впрочем, большинство родственников не вызывало у него никаких чувств, даже малейшего ощущения кровной связи. Автоматические ворота закрылись.

Джексон видел этот отъезд, при нём многие присутствовали, и Энди, и Фэй, не побоявшаяся вновь оказаться на глазах у Николаса, и Генри, и прислуга. Ему было не то чтобы грустно, но более того - паршиво. Отравление, яды, покушения! Всё сводится к тому, что кому-то ненавистны, неугодны дети Дзи-си. Что там думать, отца ненавидела вся Азия, почему бы и не отыгрываться на отпрысках, если родитель недостижим? Джексон, далёкий от дел отца и организованной преступности в целом, сидел в спальне, на кровати, горюя по своей судьбе, показавшейся за эти сутки неправильной, непродуманной, кем-то ошибочно составленной, с кучей путаниц, где нужен был кто-то посообразительнее, чтобы распутаться. Джексон не льстил себе в плане ума, он знал, что ему не поддадутся разгадки, домыслы и расследования. Любящий бахвалиться и красоваться, парень скорее осознавал своё обаяние, свой потенциал физических возможностей, который он чаял когда-нибудь мобилизовать. Но мозговитого из себя строить бесполезно, когда окружён теми, кто на самом деле умеет соображать.

Вошёл Марк, нарушив угнетённое уединение друга.

- Ты чего не на дежурстве?

- Энди опять всех отпустил, пока не улягутся страсти, - синеозёрный скинул футболку, чтобы не париться в душной комнате, и сел напротив Джексона. – Госпожа Дами под присмотром Уоллеса и его ребят до завтрашнего утра.

- Ясно, - молодой человек цокнул языком, качая головой. – Я, конечно, считал Ники истеричкой и никогда хорошо о ней не отзывался, но такого она не заслужила. Я не хотел ей зла.

- Но тебя-то никто и не обвиняет, - напомнил товарищ.

- Я знаю. Но обвиняют много кого, а как доказать, что виновен тот или иной?

- Если бы я знал, то уже разоблачил покушавшегося.

- Ты веришь в то, что это Эдисон? – Марк посмотрел на окно, потом себе под ноги, потом медленно воззрился на Джексона, видя, что тот хочет услышать правду, какой бы она ни была.

- Я не исключаю и этого варианта.

- Это ужасно. – Парень встал, тесно скрестив руки на груди, словно хотел обезопасить её от издевательских толчков своры хулиганов. – Она же и ему сестра! Как бы они с Николасом ни соперничали, как бы ни конкурировали, неужели может дойти до того, что они забудут о том, что братья? На кого тогда ещё можно будет положиться, кому доверять, если не собственной семье?

- Это не редкость, Джекс, предают и ненавидят не по кровному родству, а по привязанности и интересам. Часто совершенно чужие люди оказываются дороже, честнее и преданнее.

- Мне это не нравится. Меня это бесит! – Джексон накинул хлопковую рубашку, застегнул на половину пуговиц и взялся за ручку двери. – Я пройдусь, чтобы голову проветрить.

- Надеюсь, тебя не унесёт опять в Синин, пока ночь выдалась свободная?

- Нет, настроение для клубов не подходящее.

Младший сын Синьцзянского Льва вышел в коридор, не зная, куда идти, но ноги повели его сами. Они как будто часто совершали этот путь и привыкли к этому маршруту, но на деле вчера он был ими узнан впервые. Джексон остановился перед комнатой Джа, думая о ней постоянно с тех пор, как они расстались ночью, и, поразмяв пальцы и помахав кулаком в воздухе, постучался.

- Кто там? – спросила девушка, и молодой человек открыл дверь, входя. Джа, склонённая над гладильной доской, приводила в порядок свою форму горничной. На ней был лифчик, оставляющий израненную спину открытой, ниже пояса закрывала тело форма, висевшая на доске, но по торчавшим внизу босым ступням легко было догадаться, что кроме нижнего белья на служанке ничего нет. Джа подняла на Джексона такой строгий и полный достоинства взгляд, что ему сделалось неловко. – Я спросила, кто там, но ещё не разрешила войти.

- Как ты себя чувствуешь? – чтобы не извиняться, проигнорировал выпад Джексон.