Империя вампиров

– Жаль, не могу сказать того же, брат, – пробормотал я.

– Не брат, – поправил Финчер. – Больше не брат. Серорук теперь настоятель, Габи.

Я вопросительно взглянул на старого наставника:

– Халид?

– Жажда в нем заговорила слишком громко. – Серорук осенил себя колесным знамением. – Четыре года назад он прошел Красный обряд. Бог ниспослал ему мужество принять смерть угодника.

– Лучше умереть человеком, чем жить чудовищем, да?

– Тебе удалось!

Я запыхтел, когда на шею мне бросилась Хлоя: обняла она меня совсем не как сестра Серебряного ордена, и все же я с улыбкой подхватил ее. Легшая мне на сердце тень от встречи с братством, которое когда-то меня предало, рассеялась – я рад был снова видеть Хлою живой. Она же расцеловала меня в щеки, мараясь в крови и пепле, а глаза ее сверкали ограненным хрусталем.

– Я знала! – прокричала она, смеясь и плача одновременно. – Разве не говорила я тебе много лет назад? Я сказала это тогда и повторю сейчас: Бог уготовил тебе великие свершения, mon ami. Ты оказал империи услугу больше любого священника, любого рыцаря, героя или императора за всю ее историю! – Он снова поцеловала меня и крепко обняла. – Ты хороший человек, Габриэль де Леон. Самый лучший.

– Сволочь, вот он кто, – осклабилась Диор, хромая к нам.

– Следи за языком, девчонка, – в притворной злости прорычал я. – Я еще должен намылить тебе шею за то, что нарушила слово. А еще ты должна Аарону и Батисту сани и упряжку собак.

Серорук стиснул зубы, глядя вниз по течению реки.

– Сан-Мишон возместит потери владыке Авелин. Можешь поручиться за меня, когда вернешься в шато.

– В Авелин я не вернусь. – Я нахмурился.

Хлоя отстранилась, кивая.

– У Габриэля дела на вос…

– И на восток я не поеду. – Я посмотрел на нее, потом на Серорука и медленно нахмурил брови. – Я еду в Сан-Мишон с Диор.

Хлоя мягко улыбнулась и покачала головой.

– Габи, с нами ей ничего не грозит. Ты и так сделал больше, чем я могла рассчитывать, но дальше тебе не о чем тревожиться…

– Дело вообще не в тревогах. – Я с трудом подошел к Диор и встал рядом с ней. Свет моей эгиды к тому времени погас, и я начинал мерзнуть, но когда девица взяла меня за руку, ощутил в груди огонь. – Я ее не оставлю.

– Все хорошо, сестра, – сказал Серорук. – Наше расставание омрачила туча, но все же Габриэль служил Сан-Мишону долго и славно. Не грех будет пустить его за наш стол на ночь. Уверен, кое-кому из новичков будет радостно воочию увидеть знаменитого Черного Льва из Лорсона.

Не знаменитого, подумал я, а печально известного.

Хлоя поджала губы и кивнула.

– Véris, настоятель.

– Тогда в путь, – проворчал Серорук. – Закат и угодников не ждет.

Серебряные сестры привели запасных сосья, и пока Хлоя бинтовала Диор израненные руки, я обернулся одеялом и приготовился ехать назад на север. Диор уселась на крепкого сивого малого и посмотрела на Мер. На расколотый лед и остывшие останки бессмертных чудовищ, которых ее кровь делала очень даже смертными. Ее кафтан был припорошен снегом и перепачкан, а мне дьявольски хотелось убрать у нее с глаз эту челку.

Вместо этого я с поклоном протянул ей Дантонову саблю.

– На что она? – спросила Диор.

– Победителю – трофеи. Это прекраснейший клинок, с которым будет хорошо упражняться. – Я улыбнулся, и корка крови на щеках у меня треснула. – Нам с тобой пора начинать уроки.

Она осклабилась и, приняв саблю, осмотрела ее.

– Красивая.

– Только руки себе нахер не оттяпай, – предупредил я, протягивая ей ножны.

Диор со смехом уронила голову, и пепельные волосы упали ей на глаза.

– Прости, Габи, – пробормотала Диор. – Прости, что соврала.

– Извинения приняты. Главное – не ври мне больше.

Она вскинула окровавленную правую руку.

– Торжественно клянусь впредь не лгать Габриэлю.

– Славно. – Я поморщился, взбираясь в седло позади нее. – Лихие заезды, когда за тобой гонится орда бессмертных, горячат кровь и всякое такое, но я уже не молод.

– Тросточку подать, дедуля?

– Вот же ты сучка пронырливая.

– Знаешь, отправиться за мной было глупостью. Ты же сам говорил, что лучше уж быть сволочью…

– Это привилегии отцовства. Не повторяй за мной, а слушай, что говорят.

Она слабо улыбнулась, не сводя голубых глаз со льда.

– Merci. За то, что последовал за мной.

– Говорил же: мои друзья – высота, которую я не сдам.

– Так мы все еще друзья?

– Сам не знаю почему, но oui. – Я глубоко вздохнул. – Мы все еще друзья.

Ее улыбка стала шире, шаловливее, и она, привстав, поцеловала меня в грязную щеку.

– А это-то нахера? – пробурчал я.

– Просто так, – соврала Диор.

XXIV. Эта бесконечная ночь

– Он вздымался перед нами, как и в findi семнадцать лет назад, окутанный снежно-серым туманом. Сам я видел его тысячи раз, но знал, что переживает, глядя на эти скалы и выдыхая облачка пара, Диор.

Благоговение. Такое, когда отваливается челюсть.

– Твое же шлюхородие, – прошептала она.