Империя вампиров

Дантон схватился за грудь, из которой полыхало пламя, а вопль, что рвался из его глотки, доносился из самого чрева ада. Диор ударила еще раз, потом снова. Отнюдь не мастерски, зато очень быстро, и Пьющая Пепел, выкованная в давно минувшую эпоху руками легендарных кузнецов, благословленная кровью Грааля, рассекла вампиру горло. Зверь отшатнулся, попытался закричать, выругаться, молить, но его уже охватило пламенем. Его плоть обращалась в пепел. Он запнулся, упал на лед, и его тело содрогалось, будто тварь внутри него – ужасный дух, что бесчисленные годы двигал трупом, – отказывалась покидать разбитую оболочку. Но огонь уже овладел его шкурой, а страшное время – плотью. И когда Зверь издал последний хриплый, исполненный ужаса вой, то жуткий император самой преисподней – очень на то рассчитываю – прибрал его сраную никчемную душонку.

Я насилу поднялся, дрожа и глядя на окровавленную беспризорницу.

– Великий Спаситель, – прошептал я.

– Льстец, – охнула она.

Так Велленский Зверь пал.

XXIII. Воссоединение семьи

– Тьму позади нас огласил вопль и звук, с которым кипит на огне жир. Диор бросила мне Пьющую Пепел, эфес который был скользким от ее крови, и мы обернулись на нечестивый вой. От ожидавшего нас зрелища глаза у меня полезли на лоб.

– Шило мне в рыло, – еле слышно произнес я.

Лиат по-прежнему отбивалась от высших вампиров, одна против десяти. Одолеть такое множество сильных врагов помогло бы разве что чудо, и в ту ночь чудеса на Мер так и свершались одно за другим. Черные волосы Лиат пропитались кровью, кафтан и сама ее бледная кожа были разодраны когтями нежити, и все же она будто… побеждала.

От Маартена Мясника остался ворох пепла в дымящейся кольчуге. Красная Рошин лишилась руки, а оставшейся зажимала выпадающие из рассеченного живота внутренности. Ливиана лежала, скорчившись, в снегу и цеплялась за дымящийся обрубок предплечья. Я восхищенно наблюдал, как Лиат оторвала мальчишку Хвата ото льда, схватив его за глотку, а он визжал резаным поросенком. Его светлый наряд покрывали алые пятна, и у меня внутри все запело, стоило расслышать знакомый звук и уловить знакомый запах, с которыми кипит кровь.

– Сангвимантия, – прошептал я.

Мальчишка снова завопил и задрыгал ножками, раззявив от боли рот. Он хоть и был Железносердом, пальцы Лиат все глубже уходили в его чернеющее горло; мрамор обращался в пепел, кровь вылетала через глаза клочками красного пара.

Из снега на Лиат с рычанием вылетел престарелый помещик, и ей пришлось отшвырнуть мальчишку в сторону, так и не добив его. Правда, на лед он рухнул с воплем, в конвульсиях, а из его истерзанного горла валил красный дым.

– Мой принц… – прошептала Ливиана.

Высшие вампиры обернулись на ее голос, взглянули на останки Зверя у меня за спиной. Я же неспешно двинулся в их сторону по льду; Лиат, тихо и злобно зашипев, попятилась от света моей эгиды. Враг моего врага был для меня очередным врагом, и в битве я ни за что не встану плечом к плечу с вампиром. Но раз уж эта нечестивая сучка собиралась расправиться с парочкой пиявок, пока я кромсал остальных, то ладно, пусть.

Железносерды затрепетали, глядя в немом изумлении на останки владыки. Гадая, биться им или же удрать во тьму.

– Господь – щит мой нерушимый!

Этот крик разнесся над застывшей Мер, тьму вдалеке озарил огонек, и в нашу сторону, освещая ночь, устремился серебристо-голубой свет, которого я так давно не видел. Я покрылся мурашками – но не от холода, а при виде Девы-Матери, Спасителя, ангелов воинства небесного, медведей, волков и роз, покрывающих тела от пояса до горла. Этой священной магии, сотворенной Серебряными сестрами. Брони угодников-среброносцев.

С севера по льду к нам бежали четверо, и священный свет горел на их коже подобно призрачному пламени. В руках они сжимали сребростальные клинки, а в их глазах полыхал яростный, дикий огонь.

– Чтоб мне провалиться… – еле слышно произнес я.

Железносерды, видя несущихся на них с тыла угодников и нас с Лиат по бокам, переглянулись напоследок и сделали свой выбор. Их жуткий предводитель погиб, преимущество они утратили, а коли ты дурак, то вечно не проживешь. Они шмыгнули в самую гущу тьмы, довольные тем, что проживут еще ночь. И хотя мне претило отпускать, я все же испытывал мрачное удовлетворение при мысли о том, какие новости доставят они Вечному Королю: добыча упущена, замысел нарушен, младший сын убит. И я, покрытый кровью и пеплом Зверя, пообещал чуть слышно: «Это только начало, Фабьен…»

– Иди с-с-с нами, дитя.

Я в недоумении обернулся: Лиат в маске с кровавой пятерней протягивала Диор руку. Диор же глянула на меня и вскинула кинжал из сребростали. Я чуть не засмеялся.

– Да ты шутишь.

Небо над нами рассекал снежный ястреб, а по земле к нам бежали угодники. Лиат вперила в меня взгляд бледных и безжизненных, сощуренных от света эгиды глаз.

– Во вс-с-сей империи ес-с-сть лишь одно мес-с-сто, где девочке ничто не угрожает, и это не ветхие залы вашего никчемного орд…

– Сука, – со вздохом произнес я, – закрой щель.