Империя вампиров

Де Косте похлопал де Бланше по руке – «Все хорошо, мсье», – и разгневанный, ощетинившийся олдермен отступил. То, что этот мужчина еще не взбунтовался, свидетельствовало о мастерстве Аарона. Если бы при мне кто-то раздел мою жену, я бы ему, сука, череп раскроил.

– Инициат де Леон, поднеси свет.

Я послушно поднес светильник и стал держать его над госпожой де Бланше. Серорук развел полы разорванной сорочки и стал изучать землистого цвета тело женщины. Однако стоило ему коснуться ее груди, как олдермен наконец вырвался из-под чар.

– Это возмутительно!

Аарон схватил де Бланше за руку.

– Успокойтесь, мсье.

– Прошу вас, брат, – выступил вперед отец Лафитт, – я вынужден настаивать…

Я обернулся к священнику и велел ему стоять на месте. Олдермен тем временем кричал, призывая слуг, и комната погрузилась в хаос, но вот Серорук проревел:

– СТОЙТЕ!

Наш наставник взглянул на де Бланше и полным презрения голосом сказал:

– Взгляните, мсье.

Де Косте отпустил де Бланше, и тот, оправив кафтан и негодующе хмыкнув, подошел к кровати жены. При свете лампы, что я держал над госпожой де Бланше, Серорук указал на ее правую грудь – и там, у темной ареолы соска мы увидели пару маленьких затянувшихся ранок.

– Есть еще, между ног, – сообщил Серорук. – Едва заметные, но свежие.

– Чумные язвы? – прошептал священник.

– Укусы.

– Что, во имя Господа Всемогущего… – тихо произнес олдермен.

– В Скайфолл наведывались гости, примерно в то же время, когда заболел ваш сын?

– Олдермен с откровенным ужасом неотрывно смотрел на ранки на теле жены, и Серорук щелкнул пальцами.

– Мсье? В город приезжали чужаки?

– Это… эт-то же шахтерский городок, брат. К нам приезжают постоянно…

– Юный Клод не общался с какими-нибудь необычными типами? Странниками, бродячими артистами? С кем-нибудь, кто легко приходит и уходит?

– Определенно нет. Я не позволял сыну якшаться с такими. Он… вроде как проводил время в компании другого мальчика, Лункуа. Его мать занималась делами на окраине города. Он чуть старше Клода, но, вообще, славный и благовоспитанный.

– Лункуа, – повторил Серорук.

– Адриен. – Олдермен кивнул. – Его мать прибыла в Скайфолл, чтобы осмотреть участок у подножья Годсенда. Она из старой семьи элидэнских землеразведчиков. Почти все время проводила за инспекцией земель вокруг города, и потому Адриен часто общался с Клодом. Ее звали Марианна. Восхитительная женщина.

Молодой священник мрачно скрестил руки на груди.

– А вам она восхитительной не показалась, святой отец? – спросил Серорук.

– У меня… сложилось иное о ней мнение, – сказал Лафитт. – Признаю, я ее не встречал.

– Даже на службе?

– Она работала даже по prièdi, – не скрывая неудовольствия, ответил священник. – Мессы никогда не посещала, хотя на кутеж и прочие светские увеселения время находила неизменно.

Серорук взглянул де Бланше прямо в глаза.

– Где вы похоронили сына, мсье?

IV. Дом мертвых

– Де Косте, де Леон, мы втроем осмотрим семейный склеп, – сказал Серорук. – Если мальчик обратился, он все еще птенец. Правда, сейчас он может быть не один, и даже молодой он все еще смертельно опасен. Не теряйте головы и помните пять законов.

Мы вернулись за конями. Сердце у меня билось как после спарринга. Склеп де Бланше располагался в самом сердце городского некрополя; до заката оставалось еще несколько часов, и Серорук решил обследовать могилу. Мы пока не знали, повинен ли маленький Клод в темном кормлении или смертях других горожан, но нам показалось логичным исключить его из списка подозреваемых.

Из седельной сумки Серорук достал усеянный шипами кистень с длинной серебряной цепью.

– Если станет горячо, клинков не обнажать: даже если мальчик обратился, я хочу взять его живьем, а не убить.

– Для чего, наставник? – спросил де Косте.

– Возможно, это пустое, – Серорук взглянул на темное солнце, которое опускалось к горам, – но имя Лункуа на староэлидэнском означает вороненок.

– Герб клана Восс – белый ворон, – тихо проговорил я.

– Говорю же, может статься, подозрения пусты, а может быть и так, что у этой Марианны темное чувство юмора.

Из бандольера Серорук извлек фиал и смазал его содержимым себе руки, лицо и кожаное облачение. Затем передал флакон де Косте, и я заметил на сосуде метку в виде воющего духа.

«Мертводух», отметил я про себя. Чтобы скрыть от нежити наш запах живой плоти.

Я озаботился нашим снаряжением: черный игнис и сосуды со святой водой. Затем проверил, заряжен ли у меня пистолет, и взял у де Косте сосуд с химическим составом. Сам Аарон, помимо бандольера, накинул на грудь отрез серебряной цепи. Он будто стал чуточку выше – затянутый в черную кожу, со сверкающей семиконечной звездой на груди. Не знай я этого избалованного говнюка, сказал бы, что он выглядит почти как убийца вампиров.

– Выступаем. – Серорук вскочил на лошадь. – Закат угодников не ждет.