Империя включает форсаж

— Ладно, это и точно не очень интересно. Какие новые проекты запустил? Или собираешься?

— А зачем тебе это? — ответил Павлик, хитро ухмыляясь.

— Не из чистого любопытства, конечно, — сказал я, — тут всё дело в том, что я временно оказался подвешенным в воздухе. Из вооружённых сил меня вежливо подвинули, в действующий резерв перевели, всё равно, что на пенсию, а в 26-то лет сидеть на пенсии, сам понимаешь, не очень интересно. Вот и спрашиваю поэтому прямо — не найдётся для меня какой-нибудь работы? Не подведу.

— В резерв, говоришь? — отвечал Павлик, задумчиво разглядывая мой костюм, — а что, мне этот ход нравится. Подумаем, как тебя использовать — парень ты пробивной и смышлёный, очень даже пригодишься в нашем городском хозяйстве.

— Спасибо, — поблагодарил его я, — век буду бога за тебя молить, если что. Да, вспомнил о чём ещё хотел спросить — как у тебя с Иркой-то? Не сошлись часом?

— Я был на ней женат два года… — скупо обронил Павлик.

— Был, это уже интересно — сейчас, значит, развелись?

— Да, полгода уже, как разбежались.

— Детей не нажили?

— Нет…

— Ну я тебе тоже могу поведать о личной драме — мы с Инной решили пока пожить отдельно.

— О как, — озадачился Павлик, — и чего это вдруг?

— Байку про верблюда знаешь? Ну как грузили его соломой, грузили и перегрузили — сломался верблюд от последней соломинки…

— Выходит Инка тебя тоже перегрузила?

— Выходит, что да… но время, как говорят умные люди, лечит, так что подождём немножко, может и срастётся чего.

— Давай тогда так договоримся… — Павлик полистал настольный календарь, черкнул там чего-то и продолжил, — сейчас у меня дела до самого вечера, а часиков в девятнадцать ноль ноль ты подгребай ко мне. На Минина-1, квартира пятнадцать. Вовчика с Алёной можешь взять. Там и поговорим обо всём более предметно.

— Лады, — согласился я, — тогда до вечера… или, как говорят итальянцы, а домани.

Потом я ещё и в политех заехал, не в НПО, туда бы меня всё равно не пустили, а в учебное заведение на улице Минина. Нашёл бывшего декана Кондрашова и побеседовал с ним полчасика — сейчас он обитал в первом краснокирпичном корпусе, том самом, который мы с ним некогда от пожара спасли.

— О, Сергуня, — обрадовался он, увидев меня в коридоре второго этажа. — Насовсем приехал или так, погостить?

— С концами, Вячеслав Васильич, — ответил я, — на Родину потянуло чего-то.

— Ну тогда заходи, поговорим, только я пару вопросов сейчас решу.

Вопросы свои он довольно быстро порешал, и мы уединились в кабинетике, скромном по размерам, но богатом по отделке. После стандартного начала насчёт американской жизни я быстро свернул разговор на интересующую меня тематику.

— Так что теперь я свободный художник получаюсь — сказали мне в Минобороны, что я свободен. Может в политехе на что сгожусь?

— Может и сгодишься, — наморщил лоб Кондрашов, — я подумаю пару дней, а потом дам обратную связь.

— Окей, — вздохнул я, — номер мобильника у меня старый, звоните. Да, как у вас семейная жизнь-то протекает, как Марина, как Светочка?

— Света замуж вышла, второй раз, за этого… за лётчика, всё у неё классно, а с Мариной мы живём душа в душу, спасибо тебе большое, что помог…

— Да не за что, Вячеслав Васильич, обращайтесь — всегда рад помочь. Ну я тогда побежал?

— В гости заходи как-нибудь, Марина будет рада.

— Непременно, но не на этой неделе, тут у меня всё плотно занято будет.

И я вышел из первого корпуса политеха, ну до чего ж всё-таки уныло смотрится это коричнево-красный кирпич, слов нет… а далее путь мой лежал на кладбище посёлка Доскино, да. Нет, не сразу, цветочков прикупил по дороге и пакетик с конфетками. Ехать надо было до Автозавода, а потом и за него, по проспекту Жданова до железки, далее налево по просёлку и сразу за совхозом Доскино оно и находится, это кладбище. На нём моего отца похоронили в далёком 63-м году, а теперь вот рядом и мать с Игоревичем лежат…

Что случилось, спросите вы, а я отвечу, что обычная автомобильная катастрофа — в прошлом году поехали они в область к родственникам, и там, где-то в районе Арзамаса лоб в лоб вылетел бухой в стельку водитель МАЗа. Ему, этому водителю, хоть бы хны, МАЗ-то тяжелее Жигулей в несколько раз, а вот родители скончались прямо в машине.

Я не смог приехать на похороны, во-первых потому что на положении беглого невозвращенца находился, а во-вторых мне просто об этом никто не сообщил. Только теперь вот сподобился… положил цветочки на подставку памятников, всех трёх, потом убрал территорию за оградой, за осень много чего нападало. Потом посидел на лавочке рядом, перекрестился, сказал в пространство «прости, мама, своего непутевого сына» и подался в обратный путь.

* * *

Вечером собрался и поехал навестить Павлика, во дворе Маринка опять вертелась, я было хотел поначалу взять её с собой, но потом подумал и плюнул — не сейчас. А вот Вовчика забрал, а возле Кремля и Алёну тоже, не так скучно будет.