Империя включает форсаж

— Запросто, — ответила она, — прадед с прабабкой, родители Веры Петровны, давно померли, остались только её родные брат и сестра, Пётр Петрович и Зинаида Петровна. А у них по трое детей, это, значит, мои дяди и тёти, а у этих тёть ещё и дети есть, двоюродные братья-сёстры, но с ними я уж на месте тебя познакомлю.

— Люди-то нормальные хоть? — поинтересовался я, — не скандальные?

— В целом неплохие, но есть и исключения, я покажу, с кем лучше не общаться. А мы, кажется, уже приехали, тормози возле вон той хаты, с гнездом на крыше.

Я посмотрел наверх — и точно, рядом с дымоходом было свито огромное гнездо, и в нём сидел журавль… ничего себе экзотика.

— А чего у твоего села название такое страшное? — спросил я, выходя из машины, — назвали бы Журавли или там Стерхи какие, и то лучше звучало бы.

— Рассказывали, что в стародавние времена здесь густые леса росли, сейчас-то их почти все повырубили, а в тех лесах страшные разбойники сидели, отсюда и Страхолесье.

— Ладно, что не Страхолюдье, — согласился я, — ну давай с роднёй знакомиться что ли… да, ночевать тут не будем, вечером стартуем в Припять, у меня там рандеву с Александровым в восемь часов.

Встречу с роднёй я уж тут описывать не буду — ничего там интересного не было. Одно только замечание выскажу, точнее наблюдение — ну почему не всех, но очень многих украинок так разносит к старости. В молодости красотка на красотке, а как сороковник минует, в кривоногие тумбочки какие-то превращаются… загадка это покрытая мраком. Меня встретили не сказать, чтобы приветливо, но и зубы не оскаливали — ну приехал и приехал, ну жених и жених, мало мы что ли женихов видывали. В садах активно цвели вишни с яблонями, по деревне стелились одуряющие ароматы, а на стол нам собрали богатое угощение. Тут тебе было и сало с толстыми розовыми прожилками, и копчёная колбаса колечками, и брынза, и солёные огурцы с помидорами, и даже мочёные яблоки и клюква. От горилки, венчающей всю эту красоту, я гордо отказался, мол рулить ещё сегодня предстоит, тогда вместо алкоголя мне налили ядрёного украинского кваса. Марина не преминула провести меня по деревне и продемонстрировать, какой у неё гладкий жених образовался. Её подружки детства лихо щёлкали семечки, сплёвывая шелуху под ноги, и пытались делать невозмутимые лица, однако явно было видно, что наличие городского жениха у Марины их довольно сильно задевает…

А в шесть часов, как и было сказано, мы попрощались с роднёй, сказав, что на обратном пути заедем, и стартовали к Припяти по прекрасному четырёхрядному шоссе. Пётр Петрович пытался было узнать, что нам там в Припяти понадобилось, но Марина гордо ответила ему, что у нас важное дело к самому директору Курчатовского института, а он как раз и сидит сейчас на АЭС.

Мимо пронеслась большая треугольная бетонная стела с надписью «Припять» и с цифрой пониже «1970».

— Почти приехали, — сказал я, — а вон и знаменитое колесо обозрения на горизонте уже просматривается.

— И чем же оно знаменито? — поинтересовалась Марина.

— Постоянный персонаж фильмов-ужастиков… не сейчас, в будущем, конечно, будет таким персонажем.

Марина задумалась, но ничего в ответ не сформулировала, тогда ей помог я:

— А нам вон в ту гостиницу с названием «Полесье», здесь проблем с местами не должно быть, об этом я ещё из Москвы позаботился.

— А чего, мне нравится, — сказала Марина, глядя на фасад гостиницы, — а рядом что это за здания?

— Справа Дом культуры энергетиков, здесь Высоцкий должен был концерты давать, но не сложилось. Слева универмаг, зайти надо что ли, у меня бритвы закончились. А сзади парк развлечений с колесом обозрения. Всё, так сказать, в одном флаконе, всё рядом.

— Прокатимся на колесе-то? Сто лет не каталась на таком.

— Попробуем, — осторожно отозвался я, — хотя его, по-моему, ещё не запустили в эксплуатацию. Ну выходи, потопали на ресепшн.

— Куда-куда? — захлопала газами она.

— К администраторам, значит — в Америке это место ресепшн называется. Приём или приёмная переводится.

Заселение прошло быстро и без проблем, но номер нам на этот раз достался самый обычный, с двухместной койкой. Марина усмехнулась и высказалась в том смысле, что теперь-то ты от меня никуда не отвертишься, женишок, а я не стал развивать эту тему и набрал номер Александрова. Он ответил на третьем гудке.

— Анатолий Петрович? Сорокалет беспокоит… да, я вам в Киев звонил, вы перенесли встречу в Припять… через полчаса, очень хорошо… окей, я всё понял, до встречи, Анатолий Петрович.

— Он будет меня ждать в заводоуправлении четвёртого блока, через полчаса, пропуск выписан только на меня одного, так что тебе, дорогуша, придётся немного погулять по городу, справишься?

— Да куда ж я денусь, — со вздохом ответила Марина, — денег бы только отсыпал немного, у тебя их много, как я вижу, а у меня кот наплакал.

— Держи, — отслюнил я ей сиреневый четвертак, — и ни в чём себе не отказывай. В пределах разумного. А я пошёл на рандеву со звездой.