Империя включает форсаж

И тут я решил сменить тему, уж больно в зубах навязло рассказывать про всё американское.

— Что это мы всё про Америку, расскажите лучше, что тут у вас происходит, на киностудии имени народного артиста УССР Александра Петровича Довженко.

Быков с Филиппенко переглянулись, после этого Лёня разлил остатки коньяка, вытащил пачку Беломора, закурил, не спрашивая ни у кого разрешения, и ответил:

— Сам же знаешь, что в стране делается, перестройка — разрешили нам более свободно выражаться… не так, чтоб напрямую правду-матку лепить, но поводок немножко ослабили.

— И в чём же это выражается?

— Ну сам же видел, «Трудно быть богом» экранизируем… а в плане стоят ещё «Собачье сердце» и «Лолита».

— Да вы чо? — не смог я скрыть своего потрясения, — прямо вот «Лолита»? Прямо вот по Набокову? А ничего, что её Кубрик уже лет десять как поставил?

— Ничего, — уверенно ответил Быков, — нам Кубрик не указ. Режиссером утвердили Алексея Германа.

— Ну дела, ну дела… — пробормотал я, — а что, братья-то Стругацкие на съёмках бывают или удалённо консультируют, из столицы?

— Приезжают, как же… да вот как раз сегодня с утра они были на студии, где-то в городе остановились, могу узнать, где.

— Премного буду обязан, — ответил я.

Быков пошуршал записной книжкой и начал диктовать мне номер мобильника старшего брата.

— А что это невеста твоя всё молчит и молчит, давай и ей дадим слово, — неожиданно предложил Леонид.

— Давай, — согласился я, — Мариночка, твой выход.

Марина посмотрела не меня несколько растерянно, но быстро собралась.

— Никогда не была на киностудиях, вот и язык проглотила, — честно призналась она, народ усмехнулся на это.

— Ну и как, понравилось? — спросил Лёня.

— Конечно, тут всё так необычно… а вас (она показала на Филиппенко) я узнала, вы в Вокруг смеха рассказывали про этого… про козла на саксе.

Филиппенко сделал кислую физиономию:

— Ну вот, тридцать ролей в кино, двадцать в театре, а помнят меня только как «козла на саксе»…

— Да не обижайся, — ответил я ему (мы уже прочно перешли на ты), — яркое же выступление было, наоборот гордиться надо. А «Мастера и Маргариту» у вас случайно не собираются снять? — это я уже спросил Быкова.

— Откуда знаешь? — подозрительно спросил он.

— Ниоткуда, просто наобум вопрос задал.

— Собираются, в плане следующего года стоит. Александр вот на роль Коровьева претендует.

— А ты сам, очевидно, Мастера хочешь сыграть?

— Бери выше, меня Герман на Воланда пробовал.

— И что, получилось?

— Думает, так-то там ещё с десяток кандидатов есть. Но что-то мы заговорились тут, а ты наверно наш город посмотреть хотел?

— Не отказался бы, никогда в Киеве не был. И Марина тоже.

Марина тут же подтвердила этот факт:

— Так-то я родом отсюда, вся родня отца рядом с Припятью живёт, завтра туда поедем, но в Киеве ни разу не была, даже проездом.

— Значит, поехали, Саша, ты с нами?

Филиппенко подумал и отказался, дела у него оказались, а Быков звякнул по мобилке в одно место, и тут же выяснилось, что свободной машины в ближайшее время не предвидится.

— Могли бы и на моей, — осторожно заметил я, — но после коньяка я как-то не рискую за руль садиться.

— А что у тебя за машина? — уточнил Быков.

— Копейка. Жёлтенькая, — ответил я.

— Ну так чего сидим, погнали — если я рядом с тобой буду, ни один киевский гаишник не докопается, отвечаю.

* * *

Лёня оказался настоящим пацаном, сказал, что гаишники докапываться не будут, они и не докапывались. Проявили к нам интерес целых два раза, махали полосатыми жезлами на Крещатике и возле Киево-Печерской лавры, но когда рассмотрели, кто там на переднем сиденье находится, тут же отдавали честь и отпрыгивали на полметра.

— В уважухе ты тут, — заметил я Быкову.

— А то, — подтвердил он, — я в Киеве приблизительно, как Высоцкий в Москве. Как он там, кстати, живёт? Вы вроде с ним тесно общались.

— Не очень как, — отвечал я, выворачивая копейку к какому-то дому на Андреевском спуске, — в больницу на днях загремел. Шунтирование сделали, удачно, скоро выпишут. А куда это мы заехали?

— А это, Серёжа, дом-музей Булгакова, автора «Собачьего сердца» и «Мастера и Маргариты».

— Угу, — добавил я, — а еще «Белой гвардии» и «Роковых яиц».

— Да, вот здесь он и жил в годы гражданской войны, этот дом описан в «Белой гвардии».

— Здорово. А внутрь-то можно зайти?

— А почему нет? Обязательно зайдём.

* * *

Утром, короче говоря, мы проснулись с Мариной в одной постели, хотя с вечера, я это хорошо помнил, ложились отдельно.

— Ну ты же мой жених, сколько народу об этом уже знает, — сонно ответила на мой немой вопрос Марина, — значит спать нам вместе полагается.

— А как же Андрюша Миронов? — укоризненно спросил её я.

— Никуда Андрюша не денется, дай поспать ещё хоть немного, — и она отвернулась на другой бок.

— Ну вот, — вылезло из глубин подсознания моё второе я, — я тебя предупреждало, а ты чего…

— А что мне делать-то было, — огрызнулся я, — если б я её отшил, все отношения были бы испорчены на ближайшую неделю, а нам ещё вместе мир спасать надо.