Империя включает форсаж

— Тысяча, и не микро, а полных рентген, — уныло отвечал я. — А местами и под десять тысяч. Доза, которую человек переносит более-менее нормально, это 150–200 рентген, за всю жизнь столько мы от естественного фона набираем, а вот при превышении может возникнуть самое разное.

— Да, я слышала краем уха про аварию у нас в Сормове… лет семь назад это было.

— Ага, на ОКБМе, но там был очень облегчённый вариант, взорвался реактор в десятки раз меньший по объёмам по сравнению с чернобыльским.

— Так что будет с облучившимися-то?

— Плохо ты изучала гражданскую оборону в школе, — попенял ей я, — но ладно, слушай — лучевая болезнь будет. Если первой-второй степени, то возможно выздоровление, ну а третья и выше это почти гарантированная смерть в тяжёлых мучениях. Кожа краснеет и вздувается, волосы вылезают, внутренние органы потихоньку отказывают, страшное дело, в общем…

— Я не хочу, чтоб у меня волосы вылезали, — тихо сказала Марина. — Меня ж тогда никто любить не будет.

— Понимаешь, в чём дело, Мариночка — если у тебя начнётся лучевая болезнь, то выпадение волос, это будет самое последнее, что тебя взволнует… — ответил я, но, видя её похоронное настроение, поспешил добавить, — но мы же с тобой этого не допустим, верно?

Ответить она нам ничего не успела, потому что нас тормознул усатый украинский гаишник, притаившийся в кустах на обочине где-то возле города Конотопа. Остановился, чо, приготовился к беседе.

— Сержант Пилипчук, — нехотя козырнул мне гаишник, — ваши документы.

Протянул ему права и регистрацию без лишних слов, он мельком глянул туда, засунул всё это в карман и продолжил:

— Что же это вы нарушаете, Сергей Владимирович? — сказал он мне со скорбным выражением лица, — ай-яй-яй. Придётся дырку вам в правах сверлить.

Я заглушил мотор и вышел из машины.

— А что я нарушил, товарищ сержант? Чисто для справки озвучьте пожалуйста.

— Как что? Обгон по встречке в запрещённом месте, пункт 12.3 ПДД.

— И кого же я обогнал? — продолжил расспросы я. — А что до встречки, то на четырёхполосной-то трассе с разделительным барьером выезд на встречку немного затруднен, не?

— Разговорчики! — строго отвечал Пилипчук, — иди и садись вон в мою машину, а то совсем права изыму.

Я сунул голову внутрь своей копейки и тихо сказал Марине, чтоб не дёргалась и сидела тихо, я сейчас всё разрулю. И разрулил — гаишник удовлетворился червонцем, а я быстро вернулся, и мы покатили по направлению к городу Нежину.

— Сколько ты ему отдал? — спросила проницательная Марина.

— Всего десять рублей, — ответил я.

— Но это ж беспредел какой-то, — начала возмущаться она.

— Иногда проще бывает уступить давлению со стороны, чем упираться и изображать из себя бесстрашного тореадора, когда на тебя летит разъярённый бычара.

— Образно, — согласилась она и перешла на другие темы, — а где мы сейчас едем?

— Скоро слева Нежин будем проезжать…

— Это где нежинские огурчики?

— Да, именно. А справа Чернигов останется, — ответил я и уже без наводящих вопросов сам дополнил, — это где Илья Муромец ликвидировал Соловья Разбойника.

— Ага, помню, в школе изучали.

— До Киева меньше часа осталось… а давай-ка звякнем товарищу Александрову — надо ж узнать, где он там обитает и примет ли он меня?

И я тормознул возле очередного километрового столба, сообщавшего, что от Москвы меня отделяет 785 километров. Трубку взяли сразу.

— Анатолий Петрович? Здравствуйте, это Сергей Сорокалет, про меня вам утром говорил Евгений Саныч. Вам удобно разговаривать?

Разговаривать Александрову было удобно, проблема заключалась в другом — он был намертво занят в ближайшие два дня, а на третий день с утра выезжал… ну куда бы вы думали? Правильно, в город Припять. Вот там, сказал он, мы и поговорим, там у меня будет свободное время. Звони.

— Так, — начал размышлять я, — сегодня у нас 17 апреля, послезавтра будет 19-е… в принципе времени достаточно. А у нас образовались два… нет, полтора свободных дня — что будем делать?

— Ну я даже не знаю, — улыбнулась Марина, — я хоть и с Украины родом, но в Киеве никогда не бывала, можно погулять по городу.

— Решено, — отвечал я, — сейчас устроимся куда-нибудь и пойдём прогуляемся по стольному граду Киеву.

В СССР, если кто-то вдруг забыл, во всех гостиницах, даже в богом забытых Мелитополе, Моршанске и Жмеринке, таблички «Мест нет» были жёстко встроены в стойку администраторов. То есть мест в них не было никогда и нигде, вот такой вот пародокс эпохи развитого социализма. Хрен его знает, куда они девались. Так что обычным способом я даже и не пытался туда устроиться. А куда туда-то, спросите вы? Ну как куда, отвечу я — приехал в город Киев, живи в гостинице Киев. Бывшей Праге и Красном Киеве, улица Владимирская, 36.

— И как же ты решил вопрос с постоем в этом Киеве? — продолжите пытать меня вы.

— Очень просто, друзья мои, — отвечу я, — с помощью звонка другу.