Империя включает форсаж

И проследовал в сопровождение этих двух крепышей на выход. Успел только заметить недоумевающее лицо Дятлова и растерянность Марины… ну ничего, справятся. Ребята вывели меня через тот же чёрный ход, усадили в Волгу (в виде разнообразия на этот раз она была не чёрная, а бежевая) и отвезли на соседнюю улицу, в здание казённого вида и без каких-либо табличек на входе.

— Курите? — спросил меня старший, усадив на стул напротив себя. — Ну и правильно, я тоже не буду. Меня зовут Богдан Васильевич.

— Очень приятно, — отозвался я, хотя приятного в этом было немного. — Так в чём же причина моего задержания?

— Сегодня в 19 часов 15 минут вы разговаривали с академиками Александровым и Легасовым на территории заводоуправления четвёртого энергоблока, правильно?

— Всё верно, — не стал запираться я, — вас интересует, о чём мы говорили?

— Это в последнюю очередь, — отвечал Богдан, — больше всего нас интересует, когда и как вы с ними расстались?

— Пожалуйста, — пожал плечами я, — времени на часах было около 20.00, точнее не помню. Александров проводил меня до проходной четвёртого блока, мы пожелали друг другу хорошего вечера и на этом всё.

— Это может кто-нибудь подтвердить?

— Вполне. Сам Александров, во-первых, а во-вторых вахтёр, который выписывал мне пропуск, а потом выпускал обратно — он наверняка всё запомнил. А с чем связаны ваши вопросы, можно полюбопытствовать?

— Дело в том, Сергей Владимирович, — начал кгб-ник и тут же сделал длинную театральную паузу… не на фраера напал, парниша, я и не такие паузы уже видел…

— Всё дело в том, — продолжил, наконец, он, — что сегодня в 20 часов 50 минут академик Александров найден мёртвым в кабинете главного инженера четвёртого энергоблока.

— А Легасов? — тут же задал вопрос я, — они же вместе там были.

— Академик Легасов также обнаружен без признаков жизни в том же кабинете, — закончил свою мысль Богдан.

Это был сильный удар… два даже сильных удара — всего я ожидал, но только не этого.

— Но у меня же алиби, — напомнил я ему, — когда я покинул здание энергоблока, Александров был жив и здоров. А вернуться туда я никак не мог, потому что пропуск сдал… а нового мне никто не выписывал.

— Успокойтесь, мы вас ни в чём не обвиняем, — с усмешкой отвечал Богдан. — Пока во всяком случае. Вы задержаны как особо важный свидетель. А теперь давайте во всех подробностях — как вы оказались в Припяти, зачем вам понадобилась встреча с Александровым и о чём вы там говорили… врать не надо, у нас есть свидетельства некоторых других лиц, можем сравнить.

— Когда же это я врал родным органам госбезопасности? — вздохнул я, — всё, как на духу выложу, только один вопросик перед этим можно?

— Задавай, — перешёл на ты Богдан.

— Как именно были убиты академики?

— Застрелены из пистолета Макарова, — без задержки буркнул тот, — а теперь выкладывай, что там у тебя.

И он вытащил из ящика стола маленький серебристый диктофончик и включил его. Я внутренне подивился технической продвинутости нашего КГБ и начал колоться… о предстоящем эксперименте и его возможных последствиях я, конечно, ни полслова не сказал, ну его, а всё остальное выложил почти что без купюр, и про Тримайл-Айленд, и про Ленинградскую АЭС, и про главного инженера Бабкок-и-Вилкокс. Богдан выслушал всё это с каменным выражением на своём кирпичеобразном лице, потом выключил диктофон и продолжил уже без него.

— Вот каким образом мы поступим, Сергей Владимирович, — тут он достал из стола какой-то бланк и вписал в него пару слов, — ты задержан на сутки согласно распоряжения номер 21 от 15.03.85.

И он издали помахал мне очевидно этим распоряжением.

— Посидишь до утра в камере, может ещё чего-то вспомнишь, а сейчас подпиши вот это.

И он протянул мне бланк, оказавшийся обязательством о неразглашении — подмахнул его не глядя. Тогда Богдан нажал на кнопочку на ножке стола, через пару секунд вошёл молодцеватый прапор в форме с голубыми петлицами, взял меня под локоть и отвёл в застенки кровавой гэбни…

Но перед тем, как за мной закрылась дверь, я вспомнил о Марине, повернулся и сказал Богдану Васильевичу:

— Там же в гостинице у меня невеста осталась, можно с ней как-то связаться и предупредить? А то ведь она меня искать начнёт, если я к полуночи не вернусь…

— Какой номер у вас в гостинице? — спросил Богдан, подвигая к себе листочек бумажки.

Я сказал, а он записал.

— Я сообщу ей, — ответил он и тут-то, наконец, закурил, как паровоз.

Ну а я отправился в камеру предварительного заключения, коя находилась в подвале. Посадили меня, против ожиданий, не в одиночку совсем, а в общую, там ещё двое граждан находилось. Один-то, паренёк хмурого вида, тихо сидел в углу и не отсвечивал, а вот второй, мужчина цыганской внешности и такого же темперамента, мигом забросал меня вопросами — кто такой, за что замели, есть ли курево, как там на воле и тому подобное. Типичная наседка, как я определил своим намётанным взглядом.