Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России

Ответ из Симферополя подтвердил опасения министерства. Председатель суда писал: «В виду того, что в настоящее время при многих провинциальных Окружных судах (в том числе и в Симферополе) вовсе нет присяжных поверенных <…> всякая мера, могущая способствовать образованию сословия присяжных поверенных, должна быть принята с благодарностью»574. Лишь появление адвокатов могло помешать местному населению прибегать к услугам законных представителей старого порядка (ходатаев)575. Для иллюстрации серьезности проблемы председатель пояснил, что большинство прошений и исков в Симферополе по-прежнему подают «отставные чиновники» и «полуграмотные канцелярские служители, инородцы и иностранцы (молдавские и турецкие подданые) недостаточного ознакомления с русским языком»576. Многие из этих лиц, по его мнению, «незнанием дела наносят ущерб своим вверителям и положительный вред судебной реформе». Исходя из этого, он предложил ввести новые правила аккредитации юристов: после истечения срока действия их разрешения на ведение дел предлагать свои услуги могли только те, кто был официально утвержден окружным судом577.

Судебные работники, назначенные в Симферопольский окружной суд, отражали как чаяния, так и трудности, стоявшие перед новыми судами. Двое из четырех следователей, получивших работу в Симферопольском уезде, окончили университетские курсы по «восточным языкам», под которыми, как правило, подразумевались тюркские и кавказские языки Российской империи: один из них учился в Одессе, другой — в Лазаревском институте в Москве578. Коловрат-Червинский, два его помощника, два судьи и один из следователей получили юридическое образование: в университете, в Императорском училище правоведения или в специализированном Демидовском лицее в Ярославле. Остальные четырнадцать судей и следователей нового суда были хорошо образованы, но не обязательно являлись специалистами в области права: пятеро получили общее образование в Ришельевском лицее в Одессе (который в 1865 году стал Новороссийским Императорским университетом) или прошли курсы обучения по другим специальностям. Двое следователей изучали математику и физику в Москве579. Один из них так затягивал рассмотрение дел, что суд был вынужден поручить часть его работы кандидату на судебные должности580. При этом в Симферополе набрать юристов было сложнее, чем в Казани. Отсутствие университета и плохая репутация города изначально работали против крымской столицы.

В Казани проблемы, связанные с нехваткой квалифицированных кадров, носили иной характер. Несмотря на наличие студентов-юристов, которые могли бы заполнить вакантные места, выпускники университета не имели необходимого опыта. Так, например, на долгожданном первом заседании нового суда обвиняемых защищали два юриста, только что окончившие курсы в Императорском училище правоведения и Казанском университете и никогда ранее не участвовавшие в судебных процессах581. На выездных сессиях судов даже десять лет спустя в качестве защитников выступали только кандидаты на судебные должности582.

Помимо проблем юрисдикции и первоначальной нехватки кадров, институт присяжных послужил мишенью для нападок на судебную реформу со стороны консерваторов583. Фактически присяжные и их решения использовались как иллюстрация недостатков и даже провала новой судебной системы. Тем не менее анализ эволюции института присяжных и их роли в региональной перспективе подтверждает тот факт, что, хотя новая правовая система изначально столкнулась со множеством проблем, постепенно она стала функционировать стабильно, добросовестно и зачастую очень эффективно. О том, что первые годы пореформенной судебной практики представляли собой период проб и ошибок, свидетельствует состав списков присяжных заседателей. Казанские архивные записи показывают, что составление списков происходило по одной и той же схеме: каждый год временные земские комиссии, специально созданные для этой цели в каждом из уездов, отправляли предварительные списки кандидатов в присяжные заседатели в губернаторскую канцелярию, где в них вносились поправки и вопросы584. Затем временным комиссиям предлагалось прислать обновленный вариант своих списков с разъяснением открытых вопросов. После того как губернатор заявлял, что у него больше нет возражений, списки лиц, которых можно призвать на службу, направлялись в окружной суд и публиковались в местных газетах.