Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России

Одним из наиболее ярких проявлений участия меньшинств в работе новых судов была служба в суде присяжных. В кратком обзоре Афанасьева, посвященном спискам присяжных заседателей в середине 1870‐х годов, мусульмане составляют около 20 % присяжных в нескольких уездах Казанской губернии748. Запрос Министерства юстиции в 1883 году выявил, что в большинстве уездов Казанской губернии нехристиане составляли от 15 до 20 % от числа внесенных в списки присяжных. В Мамадышском и Тетюшском уездах они составляли 26 и 36 % соответственно749. В Крыму этот показатель мог быть столь же высоким — например, 36 % в Евпатории и 31 % в Симферопольском районе750. Данные о доле мусульман отсутствуют, однако и в Крыму, и в Казани эта группа составляла подавляющее большинство нехристиан (в Крыму часть показателей приходится на присяжных-евреев). Выносили ли суды присяжных, в которых заседало больше представителей меньшинств, решения иначе, невозможно установить, поскольку в протоколах не указывается вероисповедание или этническая принадлежность присяжных. Так или иначе, участие большого числа представителей этнических и религиозных меньшинств в работе присяжных само по себе примечательно.

Хотя эти показатели и являются значительными, они ниже, чем процент нехристианского населения. Причиной такого низкого уровня представительства не является политика этнической или религиозной изоляции. Дело в том, что комиссии, ответственные за составление списков присяжных, стремились включить в них как можно больше человек. Однако эти комиссии были вынуждены исключать из списков нерусские имена, если не было доказательств того, что данные присяжные достаточно хорошо понимают русский язык, чтобы следить за ходом дела. Несмотря на это, по мнению консерваторов, таких как казанский губернатор Скарятин, влияние нерусского населения на работу судов присяжных было все еще слишком велико. В своем докладе Совету министров в 1879 году он писал, что в коллегии присяжных заседателей работают люди «сомнительной нравственности»: «…большинство присяжных заседателей иногда слагается из мало развитых сельских обывателей, а также из инородцев, которые не могут отнестись, как бы следовало, к ходу судебного следствия и к фактам, выясненным на суде»751.

Куда важнее, чем роль татар в работе суда, было их участие в качестве свидетелей, потерпевших, ответчиков и истцов. Мы не можем точно сказать, сколько татар выступало в Казанском и Симферопольском окружных судах в именно этих ролях, в первую очередь из‐за того, как велась статистика. В отчетах, подготовленных окружными судами и Министерством юстиции, религия или этническая принадлежность упоминались только в случае вынесения обвинительных приговоров, но не в случае предъявления обвинений или в гражданских спорах. Поэтому невозможно сказать, сколько татар обращалось в суд. Что касается приговоров, то доля мусульман была ниже, чем их доля в населении. В Казани доля «магометан» среди осужденных окружным судом колебалась от 29 % (в 1880 году) до 15,4 % (в 1900 году)752. В Симферопольском окружном суде доля осужденных мусульман составляла от 21,1 % (в 1885 году) до 16,2 % (в 1900 году)753. Поскольку эти показатели ниже, чем общий процент мусульман, возможно, мусульмане взаимодействовали с судами реже, чем другие группы населения. Тем не менее эти цифры также показывают, что они играли важную роль в работе новой судебной системы. Впрочем, эти данные мало что говорят нам о многообразии того, как именно мусульмане пользовались судами и воспринимали их.

Отчасти именно благодаря выездным заседаниям судов татары, чуваши, мордвины и другие сельские жители регулярно сталкивались с новой судебной системой. В деревнях и районах, населенных преимущественно татарами, сессии окружного суда могли быть целиком посвящены рассмотрению татарских дел754. Например, в апреле 1902 года член суда, ответственный за Евпаторийский уезд, писал в Симферополь о предстоящем выезде суда:

Имею честь сообщить Окружному Суду, что мною назначены к слушанию на 22 сего апреля в дер. Каджанбак уголовные дела: 1) по обвинению Кендже-Ислама Адил оглу и Эрметбета Курте-Метбет оглу в нарушениях Уст. об акц. сборах 2) по обвинению Аблямита Аджи-Мурат оглу в нарушении Уст. об акц. сборах и 3) по отношению Менгли-Арслана Осман оглу по 519 ст. Улож. о наказ., в виду отдаленности места жительства сторон и свидетелей от гор. Евпатории755.