Империус (ЛП)

Белый олень вырвался из кончика его палочки и помчался галопом, заставив Петтигрю снова завизжать. Питер весь съежился, его кожа покрылась шерстью, и со взмахом хвоста он бросился наутек от светящегося призрака, ворвавшегося в ледяную орду.

Бледное лицо и запавшие глаза Римуса, когда он рассказывал ей о смерти ее кузена, пока она лежала на больничной койке в больнице Святого Мунго…

Олень выполнил свою работу хорошо, и спустя мгновение он был уже не один: сперва маленькая выдра, а затем медведь-гризли Грюма и снежный барс Кингсли присоединились к нему. Ряды дементоров дрогнули – одни в страхе отступили назад в служившее им камерой помещение, другие удалялись по коридору, выказывая недовольство в холодном воздухе.

Римус, лежащий в переулке Хогсмида, без сознания и в луже собственной крови…

Мужской голос завопил в абсолютном ужасе.

Тонкс до сего момента не замечала, что одно из лежавших тел принадлежало Дольфу. Но теперь это стало очевидным, даже очень. Две мерзкие руки, зажав его лицо, словно тисками, подняли Дольфа с пола; одна из его ног, очевидно, была сломана, а вторая судорожно дергалась. Он царапал пальцами руки дементора в отчаянном стремлении освободиться, его глаза были широко распахнуты от страха, тогда как судьба, уготованная им для других оборотней, настигала его самого.

Тонкс поспешно подняла палочку, стараясь найти счастливое воспоминание, чтобы отогнать дементора.

Она окружена пожирателями смерти – их целая орда, скрывающаяся в тенях. Боль, сильная боль от режущего заклинания, попавшего в нее и отбросившего ее назад…

Дементор отпустил его, и Дольф упал на пол, словно камень. Его тело продолжало конвульсивно дергаться, когда монстр отступил прочь. Он остался один – его собратья пустились наутек, спасаясь от стремительной атаки патронусов ее спутников, но этот казался невпечатленным, равнодушным, взирая на приближающегося барса Кингсли с чем-то, что можно было бы назвать презрением, если бы у дементора было лицо. Его пустой взгляд, казалось, охватил их всех, оценивая решительность Гарри, страх Рона и Гермионы, стойкость Грозного Глаза и Кингсли, а также упрямую ярость Тонкс и словно бы сбрасывая их со счетов как слабаков.

Его взгляд ощущался подобно арктическому холоду и обжигающему пламени сразу, заставляя тело дрожать, вызывая желание драться, убивать, разрушать. Тонкс все поняла.

Бешеный дементор. Должен быть он.

Но времени размышлять на эту тему не было, потому что он развернулся к Римусу.

Нет! Мерлин, нет!

Римус так и не сдвинулся с места, но не из-за недостатка старания. Он лежал, тяжело дыша после непосильных попыток подняться, обессиленный из-за трансформации и очевидной травмы; изможденный, теряющий кровь и не способный встать. Он встретил ее взгляд почти что с отчаянием.

Он был уязвим. Слишком уязвим.

И слишком далеко от нее.

Он знал об этом – они оба знали.

Она видела, как зашевелились его губы. Он прошептал: «Я люблю тебя». Он прошептал: «Прости».

Его глаза говорили ей «прощай».

Ей показалось, что сердце разорвалось в груди на части.

«Нет! Римус, нет! Не оставляй меня!»

Но Римус не слышал, не мог услышать ее. А даже если бы и услышал, что мог предпринять?

Вытянув руки к своей новой жертве, дементор направился к нему. Серые пальцы обхватили лицо Римуса и подняли его – беспомощного и слабо сопротивляющегося – с пола. Рот монстра широко открылся.

Она слышала, как в ярости что-то кричит Гарри, видела, как его олень развернулся и понесся назад. Она видела, как Кингсли бросился к Римусу, Грюм у него за спиной. Она слышала, как вскрикнул Рон и от ужаса завизжала Гермиона.

Но они все были слишком медленными. Слишком поздно – им не успеть.

Римус, с перекошенным от страха лицом, в купе маггловского поезда рассказывает ей о поцелуе Каина и заклинании Империус, а также о том, что это могло означать – армию бешеных оборотней под управлением Сами-Знаете-Кого…

Заклинание Империус. Наложенное на оборотня. Подавляет человека и отдает контроль волку внутри него. Это не пройдет для нее бесследно. Возможно, даже убьет ее.

Но если это позволит спасти его душу, остальное ее не волновало.

«Римус, я тоже тебя люблю».

- Империо!

Откуда-то издалека и сзади донесся потрясенный возглас Ребекки, потому что только она точно понимала, что только что сделала Тонкс. Тонкс видела, как сверкнуло ее заклинание, как оно попало в цель, как Римус охнул, зажатый, словно тисками, и выгнул спину. Его пальцы сжались подобно когтям, и все его тело содрогнулось. На мгновение, когда его глаза широко распахнулись, она заметила, что они полыхнули золотом.

Это было последнее, что она увидела. Невероятная, невидимая и неизбежная сила отдачи отправила ее в беспамятство.

========== Глава 45. Отдача. ==========

Этого не произошло на самом деле. Не могло произойти.