Имперская тектоника. Архитектура III рейха

После переделки в нем, кроме могилы Гинденбурга, появилась «солдатская роща», которая должна была служить напоминанием о немецких солдатах, погибших во время битвы при Танненберге. Комплекс представлял собой восемь башен, соединенных между собой мощными стенами. Внутренний двор этого «солдатского кладбища» также был заново оформлен. Теперь архитекторам приходилось принимать в расчет эстетические требования национал-социализма, который ориентировался на культ героев и проведение массовых мероприятий. Преобразование пошло по пути существенного сокращения строительных форм до нескольких четких и предельно простых конструкций. Позже подобное оформление можно было встретить в национал-социалистических орденсбургах. По своей форме комплекс Танненберг весьма напоминал средневековые строения, например легендарный замок Кастель-дель-Монте, который в середине XIII века был построен вернувшимся из шестого Крестового похода императором Фридрихом II Штауфеном. Подобно средневековому замку общая форма Танненберга с его восемью призматическими башнями и толстыми стенами идеально подходила для архитектуры, предназначенной исключено для «ритуально-театральных» инсценировок. Танненберг превратился в место проведения массовых церемоний, в ходе которых «ныне живущие» должны были отдать почести погибшим или умершим национал-социалистам. Здесь же проходили пышные празднования летнего солнцестояния. После уничтожения комплекса Танненберг в 1945 году тело Гинденбурга было перевезено в Марбург.

Замок Кастель-дель-Монте

Глава 14. «Германия» вместо Берлина

Берлин никогда не был национал-социалистической «твердыней», напротив, он на протяжении всех 20–30-х годов считался «красным городом», который должен был завоевать направленный туда гауляйтером Йозеф Геббельс. Гитлер относился к немецкой столице всегда брезгливо-пренебрежительно, полагая ее «городом космополитов и культурных преступников». Фюрера не могли не раздражать процветавшие в Берлине либеральные нравы и декаданс, которые были, по его словам, «проявлением снобизма и гостиничной культуры». Не было ничего удивительного в том, что сразу же после прихода к власти национал-социалисты вознамерились основательно изменить город. Из «оплота красных» он должен был превратиться сначала в «столицу рейха», а затем в «столицу мира». Уже в качестве центра мирового господства Берлин должен был обрести новое имя – Германия. Альберт Шпеер не раз вспоминал высказывание Гитлера о том, что «Берлин должен приобрести облик, достойный своей великой новой миссии».

Когда же речь зашла о том, чтобы оказать влияние на консервативно настроенные городские власти, которые весьма скептически относились к идее основательной «перестройки» Берлина, то Гитлер и Шпеер стали проявлять изрядную поспешность. Шпеер писал в своих мемуарах о возникавших задержках и проволочках: «Он от случая к случаю набрасывал какие-то идеи по реконструкции Берлина, но только в июне Гитлер показал мне план городского центра Берлина. “Я долго и подробно объяснял обербургомистру, почему эта новая улица должна быть шириной 120 метров[15], и вот он чертит мне какую-то шириной всего 90 метров”. Липперта не воодушевили строительные планы Гитлера. Сначала Гитлер только был раздосадован и назвал Липперта мелочным, неспособным управлять мировым городом, еще более неспособным понять уготованную ему роль в истории. С течением времени эти замечания усилились: “Липперт неумека, идиот, неудачник, ноль”. Удивительно было, что Гитлер все же никогда не проявлял свое недовольство в присутствии бургомистра и никогда не пытался убедить его». Некоторое время спустя Гитлер в припадке бешенства заставил Геббельса незамедлительно отправить Липперта в отставку, что тут же было исполнено.

На Курфюрестендам в 1936 году

Однако если посмотреть на первые годы национал-социалистической диктатуры, то можно обнаружить, что в 1933 году в планировании городской застройки Берлина не произошло никаких значительных перемен. Эксперт по берлинской архитектуре и градостроительству Вольфганг Шехе объяснял это следующим образом: «Ни организационные формы, ни сфера деятельности компетентных органов не были преобразованы. Планирование городской застройкой по-прежнему велось в соответствующих строительных управлениях, равно как осталась неограниченной компетенция строительного надзора, который выдавал разрешения на возведение объектов. Единственными переменами были кадровые перестановки в этих структурах, что происходило почти повсеместно. Из органов власти выгоняли оппозиционеров, которые тут же подвергались политическому преследованию. В архитектуре и градостроительных концепциях едва ли можно было заметить хоть малейшие перемены».