Имплантация

Разматывая генеалогию «научного лобби» назад, к его началу, мы видим, что исходной точкой в процессе формирования этого лобби можно считать 1856 год. Напомним еще раз факты, о которых говорилось выше. В 1856 году в Академию надписей и изящной словесности избрали Ренана и Леона Ренье. При этом победа обоих была облегчена тем, что Альфред Мори в их пользу отказался от выставления своей кандидатуры, а Ренье к тому же был избран в значительной мере благодаря поддержке Ренана. Ренан, Ренье и Мори знали друг друга и раньше, но с этого момента их отношения переходят на новый уровень: они становятся союзниками в борьбе за власть на академическом поле. Союзниками, которые обязаны друг другу и которые поддерживают друг друга (Ренье отказался в пользу Ренана от борьбы за первое из двух кресел, а Мори вообще снял свою кандидатуру). Лидерство Ренана при этом вряд ли подвергалось сомнению. Мори стал членом Академии надписей в следующем, 1857 году. Таким образом, после этого все трое оказываются на одинаково продвинутых институциональных позициях, и эти позиции сообщают всем троим одинаковый формальный авторитет. При этом важно отметить еще две связи, которыми обладала эта новообразованная тройка. Первой связью был непременный секретарь (т. е. фактический руководитель) Академии надписей Жозеф-Даниэль Гиньо. Он оказывал на протяжении многих лет особую поддержку Альфреду Мори. Второй связью стала г-жа Корню, которая, если верить словам Ренана, именно с 1856 года начала постоянно посещать заседания Академии надписей. Тем самым образовался зачаток реформаторской сети влияния, исходными точками в которой были Ренан, Ренье, Мори, Гиньо и г-жа Корню. Разумеется, каждый из них мог при желании считать именно себя центром сети. В наименьшей степени это относилось, видимо, к Ренье; в наибольшей – к г-же Корню, вся жизнь которой уходила на неустанное построение сетей влияния. Но вопрос о центре, хотя и мог бы быть (чисто теоретически говоря) решен сегодняшним исследователем с помощью построения исчерпывающей модели сети и последующего подсчета сравнительного числа валентностей у каждого из акторов, вряд ли поддается столь однозначному решению. Ведь центр определяется не только количественными параметрами, но и тем, как эти последние преломляются в индивидуальных сознаниях и в групповом сознании. Для генеалогии интересующего нас околонаучного движения важен весь этот зачаток в целом. Мы можем назвать этот зачаток «кластером старших реформаторов».

Одновременно с этим начинает складываться другой участок сети – кластер младших реформаторов. Центральное положение в этом кластере займут Гастон Парис (1839–1903) и Габриэль Моно (1844–1912). В их габитусе и профессиональных траекториях было много общего: хороший стартовый социальный капитал, ярко выраженный габитус «наследников», наконец, одинаково построенная стратегия профессионального восхождения. Главным элементом этой стратегии (и для Париса, и для Моно эту стратегию выбрали их отцы) было раннее и глубокое врастание в немецкую науку. В 1856 году, сразу после окончания коллежа, 17-летний Гастон Парис отправляется в Германию. В Германии он проводит два учебных года: первый год – в Боннском университете, второй – в Гёттингенском. В Бонне ставка была сделана на тесное общение с романистом Фридрихом Дицем, в Гёттингене – на общение с эллинистом Эрнстом Курциусом. Вернувшись в 1859 году из Германии, Гастон Парис поступает в Школу хартий и заканчивает ее в январе 1862‐го: в выпуске этого года он занимает второе место.

Моно был младше Париса на пять лет. В 1862 году, после выпуска из лицея, он поступает на отделение истории в Высшую нормальную школу, которую триумфально заканчивает в 1865‐м: в конкурсе на звание агреже занимает первое место. После этого Моно отправляется за границу: проводит год в Италии и два года в Германии. В Берлине он слушает курсы Филиппа Яффе по дипломатике и по истории; затем переезжает в Гёттинген, где в течение года посещает знаменитый источниковедческий семинар Георга Вайца. Моно возвращается в Париж в 1868 году – как раз в те месяцы, когда Дюрюи обдумывает проект будущей Практической школы высших исследований.