Имплантация

развитие [исторической науки] между Первой и Второй мировыми войнами шло в направлении, которое провозгласил в своей инаугурационной речи Люсьен Февр. [Повсюду] торжествовали профессиональная этика неангажированности, политика аполитизма и отречение от любых мирских страстей – теперь, когда отечество уже вне опасности [Dumoulin 2003, 223–224].

Профессиональной этике неангажированности соответствовал и у Февра, и у Блока совершенно определенный стиль мышления: главными его чертами были непредвзятость и отказ от бинарных классификаций. Идеалом и для Февра, и для Блока является «ум всегда бодрствующий, всегда действующий, неспособный замыкаться в готовых формулах, неспособный оставаться в плену у собственных пристрастий, у собственных предрассудков – зато способный каждую минуту непринужденно адаптироваться к новым и изменяющимся ситуациям» [Febvre 1920, 5]. По отношению к устойчивым бинарным оппозициям этот стиль мышления будет, например, проявляться у Февра в «челночном курсировании от одного полюса к другому»[62], а у Блока – в подчеркнутом стремлении отбрасывать стоящие на пути историка антиномические дилеммы как неадекватные рассматриваемому предмету. В «Апологии истории» Блок последовательно, одну за другой, отметает следующие антитезы: между дюркгеймианцами и Ланглуа – Сеньобосом [с. 12–13]; между наукой и искусством [с. 18]; между замыканием в прошлом и замыканием в современности [с. 24–25]; между ориентацией на специалистов и ориентацией на широкую публику [с. 50–52], между сходством подтверждающим и сходством опровергающим [с. 66]. Ощущение устарелости статических бинарных оппозиций связывалось в сознании Февра и Блока с изменением «умственной атмосферы времени», вызванным революционными достижениями точных наук[63].

Февр против Блока

Итак, пассаж об эрудитах и приличных людях отражает общую для Блока и Февра волю к преодолению бинарных классификаций. Он отражает и стремление Блока прочно легитимировать историческую науку в глазах общества – стремление, связывающее воедино амьенскую речь 1914 года и «Апологию истории». Он отражает и постоянное нежелание Блока мириться с претензиями правых радикалов на монопольное владение частью духовного наследия французской нации.

~~~~~~~~~~~

Ср. знаменитую фразу из книги Блока «Странное поражение»: «Существует две категории французов, которые никогда не поймут историю Франции: те, чье сердце не бьется учащенно при чтении воспоминаний о реймсских миропомазаниях, – и те, кого оставляют равнодушным рассказы о праздновании Дня Федерации» [Bloch 2006, 646] (перевод наш; ср. рус. пер. в кн. [Блок 1999, 179]). Далее Блок осуждает режим Третьей республики за неспособность возродить в нации мощные коллективные переживания и делает вывод: «Мы уступили Гитлеру прерогативу воскрешения древних гимнов». Ср. также выразившееся в речи 1930 года [Bloch 2006b] стремление Блока вырвать наследие Фюстеля из рук «Action française».

~~~~~~~~~~~

Но сверх всего перечисленного пассаж об эрудитах и приличных людях отражает и многолетнее напряжение в отношениях между Блоком и Февром. Взаимное недовольство, обострявшееся по разным поводам, очень редко выражалось публично, но оно многократно выплескивалось на страницы частной переписки Февра и Блока – переписки как друг с другом, так и с третьими лицами.

Отношения между Февром и Блоком – чрезвычайно многоаспектная и сложная тема, неоднократно обсуждавшаяся историками за последние годы. Мы не ставим себе задачей дать сейчас – пусть даже суммарно – общий обзор взаимоотношений Февра и Блока. Такой обзор дан в работах [Burguière 2006, 53–69]; [Dumoulin 2000, 88–108]; [Müller 2003] (cм. всю книгу в целом, но особенно с. 413–419). В этом очерке мы сосредоточимся лишь на одном конкретном мотиве их взаимоотношений, отвлекаясь от характеристики тех или иных обстоятельств, в которых этот мотив заявляет о себе.

На базовое согласие в программных и методологических вопросах, существовавшее между Блоком и Февром, с самого начала наслаивалась разница характеров, профессиональных траекторий и связей, научных интересов и предпочтений. О различиях в интеллектуальной генеалогии Февра и Блока наглядное (хотя и условное) представление дают две таблицы.