Импортный свидетель (сборник)

Нестеров позволил себе перебить собеседника, заявив что-то вроде того, что он еще не стар, чтобы говорить про себя и свою жизнь такие вот безысходные вещи. Однако Кузьмин энергично замотал головой и горячо заговорил:

— Не надо меня щадить, я неизлечимо болен, и мое состояние поддерживалось лишь тем, что я искал что-то о нем, и вот сегодня, кажется, это что-то стало проясняться. Я ведь себе назначил. Не хочу говорить о болезни, но она сильнее меня, она лишь немного меня отпустила, зная, что я ищу брата, но сегодня все возобновилось. Вероятно, человеку свойственно жить и надеяться этапами.

Нестеров слушал Константина Ивановича И думал, каким сильным бывает чувство веры. Ведь сколько лет искал, сколько писал и по радио его фамилию произносили — все ничего!

Уже и родители его, и сестра умерли, и Тосечка умерла, а он ждал. Он искал. И уже на закате жизни нашел неравнодушного человека.

18

Полковник Нестеров нашел полковника Граве, а тот дал статью в газете. Из разговора с бывшим чекистом Нестеров узнал о том, что учила немецкому Николая Кузьмина некая Амалия Ивановна Фабер и что Кузьмин даже чуть было не пострадал из-за нее. Был такой штрих в его жизни. Она Николая не может не помнить. Лишь бы она была жива.

…И она оказалась живой. Откликнулась на статью Граве. В письме даже упрекнула отставного полковника за то, что его команда в первые дни войны выслала ее из города из-за немецкого происхождения.

Из переписки с ней стало ясно, что она знает и Петю Петрова, видела его несколько раз.

19

— Скажите, пожалуйста, а где здесь у вас проживает Петр Петров?

— У нас нет таких в поселке, совершенно точно вам говорю.

— И все же он живет здесь.

— Может, приезжий, но Петровых в поселке нету. Может, приезжий, — повторила женщина и вдруг спросила: — А кто он вам, этот Петров?

— Не родственник, просто ищу его по делу. Ему уж под шестьдесят, — сказал Нестеров.

— А-а-а, — сказала женщина и пошла по улице.

— Непонятно, — промолвил Нестеров, — а почему вы спросили?

— А я из сельсовета. Вы его личность-то знаете? Может, фамилию перепутали, пойдемте посмотрим.

В сельсовете она попросила Николая Константиновича предъявить документы.

— Для порядка, — сказала она.

— Ну раз для порядка — пожалуйста, — и он предъявил удостоверение. — Но только хочу сразу предупредить, что нужен мне товарищ Петров не по служебному делу, а по личному, и я предъявил бы паспорт, но не ношу его.

— Понимаю, — сказала женщина, роясь в каких-то бумагах. — Вот, гляньте, — и она бросила на стол несколько папок.

Нестеров невнимательно просмотрел некоторые. Что толку? Он никогда не видел Петрова, а брать эти папки с собой категорически не имеет права. Стало быть, остается только одно — приехать сюда с Граве. Но узнает ли он Петрова через сорок лет? И к тому же снова придется использовать свое служебное положение. А как же его не использовать? Всякая материализованная нравственность, как правило, выходит из рамок инструкций.

Вот, например, некто ищет фронтовика. Казалось бы, святое дело, но никто ему не дает никаких справок, пока он не скажет о том, что он работник милиции. Но ведь это же неправильно: Нестеров ищет Кузьмина не как милиционер, а как гражданин, но как с гражданином никто с ним разговаривать не желает.

Амалия Ивановна… Нестеров готов и ее привезти (она все-таки двадцать лет назад видела Петрова — все-таки позже, чем Граве), но в данном населенном пункте нет такси, не предусмотрено как-то. Значит, надо идти в отделение милиции, просить у них машину, объяснять. Надо думать, работники милиции окажутся с душой, не откажут. И действительно, не отказали.

20

Прибывшая пригорбдным поездом Амалия Ивановна уселась рядом с шофером сержантом, которого немедленно стала называть «юношей».

— Мы ищем разведчика, — заявила сержанту восьмидесятилетняя Амалия Ивановна.

Сидевший на заднем сиденье Нестеров подтвердил удивленному сержанту: да, именно разведчика.

В сельсовете знакомая Нестерова подготовилась к приезду — г- на столе уже грудой лежали паспортные дела, и Амалия Ивановна почти тотчас же выхватила из груды документов один и сказала:

— Вот он, Петр Петров — Она была так в этом уверена, что даже не прочитала имени и отчества изображенного на снимке человека.

Между тем запись гласила, что на снимке Алябьев Максим Владимирович.

— А вы уверены в том, что это и есть ваш товарищ? — спросила с сомнением паспортистка.

— Но я же еще не сумасшедшая, — заявила Амалия Ивановна.

Нестеров переглянулся с паспортисткой.

— Я вам могу кое-что сообщить об Алябьеве, — тихо, чтобы не слышала Амалия Ивановна, сказала паспортистка.

А Амалия Ивановна и не слушала. Она с интересом рассматривала плакаты, посвященные противопожарной безопасности, развешенные по стенам сельсовета. А потом она вышла в сад полюбоваться тюльпанами. Красные, синие, черные, желтые, фиолетовые — они не могли не вызвать восторга у каждого, кто имел счастье видеть их.

— Не исключено, что ваша Амалия Ивановна знала