Импровиз. Магия менестреля

— Ничего, — Ланс тряхнул головой. Предательская слабость отступала по мере того, как выравнивалось дыхание. — Я ещё не собираюсь умирать. Просто показал вам, как вы сможете играть, если будете следовать моим указаниям.

— Увы, пран Ланс, я не льщу себе. Так я не смогу играть никогда. Во-первых, мне не хватит таланта… И не надо возражать! Во-вторых, надо начинать учиться не в пятьдесят с «хвостиком» лет, а гораздо раньше, в отрочестве. Тут точно так же, как и с фехтованием, я полагаю.

— Трудно возразить, — кивнул менестрель. — Вы проницательны, ваше величество, как и все монархи.

— А вы, кажется, научились льстить?

— Нет, я как говорил правду в глаза, так и продолжаю.

— Говорить правду легко и приятно, — согласился король. Ланс где-то раньше слышал эту фразу, но не мог вспомнить, где именно. — Скажу и я. До сих пор я только слышал вашем мастерстве, полагая, что молва слегка преувеличивает ваш талант и вашу славу. Но теперь я понимаю, что ошибался. Людская молва преуменьшала ваши достоинства. Вы — опасный человек?

— Почему?

— Благодаря своей власти над музыкой, вы способны управлять людьми. За вами пойдут.

— Возможно, — пожал плечами альт Грегор. — Однако беда в том, что мне некуда вести людей.

— И меня, как монарха, это радует. Но, как мне кажется, мы заболтались. Не приступить ли нам к занятиям?

И они приступили. Ни в бытность свою слушателем Трагерской академии, ни позже, путешествуя из замка в замок, из города в город, Ланс не встречал столь усердного ученика, как его величество Ак-Орр тер Шейл из Дома Белой Акулы. Король был готов десятки раз повторять движение смычка, пока не выйдет идеально. Брался с радостью за самые сложные и скучные гаммы. До седьмого пота отрабатывал движения палочек на цимбалах. Если бы не появление пухлого лысеющего прана в дублете с гербом, который изображал странную тварь, похожую на гриб, только со щупальцами вместо шляпки. Кланяясь и извиняясь, он призвал его величество отвлечься от музыки и вернуться к государственным делам.

Ак-Орр вытер трудовой пот со лба и согласился с доводами придворного. Ланс получил желанную свободу, а вместе с ней и обед, ибо оказалось, что музыкой они занимались без малого две стражи.

Так потянулись дни за днями.

Днём музыка с его величеством. После обеда — беседы с Нор-Лиссом.

К концу второй недели Ланс понял, что оба занятия увлекли его. Да, ему понравилось учить. Неизвестно, как обстояло бы дело, когда бы подопечный его воспринимал бы уроки с неохотой. Регнар рассказывал, что преподавал основы музыкальной грамоте дворянским и мещанским отпрыскам, ненавидевшим музыку больше, чем альт Грегор браккарцев. Крови они из него выпили преизрядно. Здесь же ученик сам порой подгонял учителя, которому приходилось слегка сдерживать коронованного непоседу. Не всегда в занятиях музыкой следует опережать события. Магия — инструмент сам по себе тонкий. Возьмёт, да и откажет от перенапряжения. Такие случаи были известны ещё лет сто пятьдесят назад и отнюдь не единичные. В то время менестрели частенько устраивали между собой состязания и музыкальные дуэли, пыжась, словно петухи, чтобы доказать своё превосходство. С тех пор честной магической схватке, осуждённой, прежде всего, Церковью, пришёл на смену достаточно меркантильный способ оценивать уровень мастерства — кому платят больше денег, тот лучший маг-музыкант.

Нор-Лисс, хитрый старик из Дома Чёрной Мурены, действовал не так напористо, как король, но исподволь завладел вниманием менестреля. Ланс и помыслить не мог, что магию можно использовать не только для создания мелодий. На самом деле, учёные Браккары и музыканты остального мира пользовались одними подходами, очень близкими магическими посылами и лишь немного отличающимися ухватками. Например, для осветления витражного и оконного стекла требовалось выгнать из расплава воздушные пузырьки. Во всём мире это делали так — давали стеклу остыть, потом разбивали кусок, выбирали самые светлые осколки снова плавили. Браккарцы же силой магии, похожей приложением на ту, с помощью которой играли на флейте, просто поднимали пузырьки из расплавленного стекла вверх. В итоге выходило, что чище и прозрачнее стекла не делал никто. Это же касалось и многого другого — закалки стали, обжига кирпичей, осветления полотна. Ланс всё ломал себе голову — зачем он нужен прану Нор-Лиссу, какую выгоду главный учёный или маг, это уж как кому нравится называть, хочет получить от общения с ним, менестрелем?

До сих пор головоломка не желала складываться, хоть ежедневно открывалось всё больше и больше её кусочков. Но альт Грегор не торопился. Зачем торопиться, если в своём времени ты всё равно не волен. Уплыть с Браккары по собственному желанию не получится, как ни старайся. Уж лучше ходить, любоваться миногами. Ну или беседовать с местными принцессами. Чего от него хочет Ирелла? До сегодняшнего дня она не удостоила его ни единым словом.

— Ваше высочество? — Ланс поклонился и изобразил на лице заинтересованность, смешанную спочтительностью. — Чем могу служить?