Импровиз. Магия менестреля

— Значит, по-вашему, прана Дар-Вилла, на Браккару нет управы в этом мире? — холодно осведомился он.

— Почему же? Кринтийцы сильнее в рукопашной один на один, дикари Райхема лучше держатся в седле, унсальская пехота в чистом поле не знает равных, а Аркайлу Вседержитель даровал честь стать родиной всемирно известного менестреля.

— Вы смеётесь?

— Ничуть. Главное достоинство Браккарского королевства состоит в том, что мы стремимся достичь успеха там, где точно знаем — он достижим. Мы не ловим паутинку удачи и не гоняемся за облаками.

— Потому и поэты у вас редко встречаются. Разве что Злой Язык, но и ему пришлось спасаться и умирать на чужбине.

— Вынуждена вас разочаровать. Поэтов у нас хватало во все времена, — слегка обиделась шпионка.

— Но они всегда точно знали, какой стих написать и кому его посвятить… — дурашливо закивал Ланс.

— Ну, и что? Зато наших учёных ещё не переплюнул! — запальчиво возразила Дар-Вилла. — А у вас на материке только пользуются их изобретениями, но даже не догадываются, кому обязаны.

— И купцов ваших никто не переплюнул, — поддержал менестрель, радуясь, что ему удалось вывести браккарку из состояния душевного равновесия. — Облапошат кого угодно.

— Можно подумать, ваши купцы торгуют себе в убыток.

— Конечно, но они, как и посланники, пытаются хотя бы держать один раз данное слово. А как у вас с менестрелями обстоят дела? А то окажется, что вы зря меня везёте…

— Вот с менестрелями у нас как раз хуже некуда, — Дар-Вилла взяла себя в руки и улыбнулась. — Именно поэтому я вас и везу в Бракку. А то всего хватает у нас в королевстве, а менестрелей нет. Непорядок.

— Правда? — настал черёд Ланса удивляться. Он уже и не знал — верить ему или нет? С этим браккарцами всегда так…

— Сами увидите, — загадочно махнула рукой женщина и отвернулась, не желая продолжать разговор.

Менестрель не стал выяснять, что же она имел в виду. Пожал плечами и впился взглядом в берег, благо «Бархатная роза» осталась уже за кормой.

«Лунный гонщик» скользил мимо полосатых, желто-коричневых скал, которые кое-где украшали пятна сочной зелени, умудрявшейся зацепиться корнями за малейшие трещины, а кое-где безобразно уродовали белесые потёки птичьего помёта. Эти твари старались и на палубу нагадить, поэтому оба юнги стояли наготове с вёдрами и тряпками, чтобы привести каракку к причалу во всей красе. Лансу пришлось признаться — ну, хотя бы самому себе, — что столько птиц сразу он не видел никогда в жизни. Желтоклювые чайки с сизыми крыльями; крачки, будто натянувшие на головы чёрные береты кевинальские модники; бурые бакланы, выгибающие змеевидные шеи, как маленькие и очень злые драконы; олуши, похожие на провинциальных пранов, впервые угодивших на осенний бал во дворец герцога Аркайлского; серые утки с красными и ярко-оранжевыми носами; пятнистые, словно чубарые кони, буревестники; какие-то другие пернатые, которых Ланс никогда раньше видел — и чёрно-белые, и коричневатые в пестринку, и серые, как мыши, с алыми тупыми клювами. Они взлетали, отправляясь, очевидно в поисках пищи в открытое море, возвращались, отрыгивая полупереваренную рыбу желторотым птенцам, тут же высиживали яйца, которым не пришёл ещё срок. Дрались за территорию, орали, спаривались…

И как только не боятся так близко от большого города, столицы — чего греха таить? — одной из самых влиятельных держав? И почему люди терпят их присутствие? Ведь не так сложно прислать стрелков, ловцов с сетями, факельщиков и искоренить всю эту горланящую, гадящую, мельтешащую стаю. И не надо будет с тряпками бегать по палубе, не придётся оттирать такелаж от едкого, воняющего дерьма. А ещё они и рыбу съедают, это как пить дать. Рыбакам приходится лишнюю лигу на вёслах потеть, чтобы перемёт поставить или сеть забросить. Всё-таки удивительный народ эти браккарцы — с одной стороны, никогда выгоды не упустят, а с другой — такое безобразие допускают.

Впрочем, нет страны, где у народа не найдётся своих «заморочек». Может, на Браккаре вера во Вседержителя каким-то образом не позволяет убивать птиц? Может, им один из самых почитаемых святых покровительствует?

Ладно, оставим местных жителей с их собственными суевериями. Зачем лезть к людям с нравоучениями, если сам терпеть не можешь, когда тебе вычитывают за несогласие с чем-то? Пусть терпят птиц, пусть поклоняются птицам, пусть не замечают птиц. Это их дело и только их.

Тем временем моряки налегали на вёсла, ял упрямо полз вперёд, сдержанно гудел натянутый, как басовая струна канат. «Лунный гонщик» продолжал путь к причалу.

Бухта Бракки представляла из себя длинный, извилистый залив, немного похожий на бутылку. Узкое «горлышко» через четверть лиги расширилось, а скалы стали ниже, редкие пятна зелени на них сменились невысокими и кривыми соснами, которые всё же росли в достаточном количестве, чтобы называться если не лесом, то хотя бы рощей. Ещё через пол лиги начинались причалы, а не берегу — склады.