Импровиз. Надежда менестреля

Альт Грегор вздохнул посвободнее, примериваясь продолжить обследование берега, но тут прямо перед ним вынырнула зубастая пасть. Клацнули зубы, обдав ветром лицо.

Промахнувшаяся акула погрузилась, ударив хвостом, будто дубинкой по ногам.

Второго напоминания Ланс не стал ждать.

Откуда взялись силы и умения?

Цепляясь пальцами рук и ног за малейшие выступы, словно мокрая перепуганная муха, он взлетел на скалу, ненадолго задержавшись в прохладной трещине, наполненной смрадом гниющих водорослей. И уже на самом верху упал щекой на шершавые камни, чувствуя, как сердце пытается выскочить из груди, ударяя молотом в рёбра.

Да, он слышал, что в Тер-Веризе есть племя, промышляющее сбором ласточкиных гнёзд. В огромных и глубоких пещерах к северо-западу от столицы водился особый род птиц — то ли стрижи, то ли ласточки, которые лепили гнёзда из собственной слюны, ведь ни веточек, ни шерсти, ни даже грязи найти поблизости не могли. Тер-веризцы странные люди. И не только потому, что мужчины там ходят в юбках. Они ещё и едят варённые птичьи гнёзда, почитая их одним из самых изысканных лакомств. Как не противно жевать такую гадость, Ланс не знал, да и знать не хотел. Да и речь не о том. Испокон веков обитатели деревушек, стоявших неподалеку от пещер, жили тем, что собирали ценившуюся, если не на вес золота, то на вес серебра уж точно, еду и продавали заезжим торговцами. При этом лазали по скалам все от мала до велика, пользуясь только тем, что дано от природы — пальцы. Ведь лестницу с лодки не приставишь и крюк для верёвки в камень не вобьёшь. То есть, загнать его в трещину, конечно, можно, но какая птица будет продолжать гнездиться там, где грохочут молотками. Поэтому мастерство скалолазания оттачивалось в этих краях годами. Любой мог вскарабкаться по голой стене и спокойно спуститься вниз. Раньше Ланс никогда не замечал за собой таких талантов, но когда припекло, получилось — хоть и не без труда, зато не сорвался.

Отлежавшись, отдышавшись, Ланс принялся осматривать остров, на котором оказался. Ведь, если смерти в волнах или в пасти акулы он избежал, то гибель от голода и жажды вырисовывалась, как никогда раньше, зримо. Особенно от жажды. Голодать человек способен долго. Менестрелю не единожды приходилось по два-три дня обходиться без пищи, при этом постоянно куда-то идти, волочить тяжёлый груз, а иногда даже драться с врагами. Ничего, как-то выдержал. Значит, отлёживаясь на островке, протянет гораздо больше. Может, дней десять, а то и все две недели. А вот без воды протянуть тяжелее. Особенно, если начнётся жара.

К своей несказанной радости, после недолгих поисков, он обнаружил в камне, вылизанном и выглаженном ветрами, несколько углублений, объёмом от четверти вельты[3] до вельты, заполненные водой. Сунув палец в первую выемку, облизав его и убедившись, что вода пресная, менестрель припал губами к прозрачной и холодной влаге и долго пил. Ещё бы… Больше суток ни глотка.

Давно уже самая обычная дождевая вода, слегка приправленная затхлостью, не казалась ему такой сладкой.

Вволю напившись, Ланс умылся — найденной воды хватало даже чтобы искупаться, если бы он каким-то образом сумел собрать её в одной ёмкости. Впрочем, расслабляться не следовало. Если погода изменится и будет «жарить» солнце, то спасшийся из моря может очень быстро остаться без запаса воды. Ну, разве что накрыть самую большую выемку камзолом и защитить от испарения.

С этими мыслями альт Грегор продолжил изучать остров, ведь неизвестно, как долго ему предстоит тут жить. Возможно, до самой смерти. И в этом случае утешить может разве что то, что наступит она дней через двадцать. А пока что он поборется. Хорошо бы островок оказался одним из тех, где обустраивали свою жизнь мародёры. Тогда появилась бы надежда найти хоть какое-то топливо, возможно, что-то из еды — позабытые сухари, солонину или сыр. К тому же хорошо бы обзавестись ножом. Ну, или хотя бы чем-то режущим.

К глубокому разочарованию Ланса, поиски не увенчались успехом. Не то, чтобы он вовсе не обнаружил следов присутствия людей на этом острове. Нет. Пираты держали здесь, скорее всего, наблюдателей. Очаг, остатки углей в нём, немного дров и мех с загустевшим маслом, которое, вероятнее всего, использовали, чтобы разжигать костёр в непогоду. Пересохший на солнце мех распался под прикосновением Ланса, и менестрель взвесил на ладони жирный на ощупь комок, по твёрдости не уступающий ядру ореха. Можно ли это есть? Прогорклый запах отбивал любую охоту, да и отрезать нечем… Но альт Грегор бережно прикрыл желвак остатками козьей шкуры. Кто знает, может, через неделю он будет мечтать впиться зубами в эту гадость.