In the Deep

– Сорью Аска Ленгли. Ин… Нет, капитан имперского флота. Голос получился очень даже симпатично. Ничего такой голос.

– Хорошо, – сказало склонившееся надо мной лицо. – Как зовут меня? Я прищурилась, разглядывая лицо против света. Глаза слушались меня неуверенно, а маячки во всем теле пели приятную песню о том, сколько в меня вкатали анестетиков. Где-то внутри росло раздражение:

да она что, издевается, сука? /"Изд//евается,////с//ука//– ба, да это же ключевые слова//"/.

– Доктор Акаги. Начальник лаборатории «Араил», – сказала я куда худшим голосом. – И не только «Араила».

– Молодец, родная моя, – произнес голос без нотки родственного тепла. – Посадите ее. Каталка с жужжанием наподдала мне в спину, и там, в поясничном отделе, в густом тумане проснулась тупая боль.

– Что со мной?

– Последствия перегрузок. Сорок секунд тридцатисемикратной. Сорок секунд – это в кашу, в кисель. В супчик-пюре. Глаза, небось, регенерировали спешно, чтобы я с ума не сошла.

– Пока ты не начала спрашивать, скажу кратко. В дымке щелкнула зажигалка, и я наконец рассмотрела окрестности.

Коридор на почтенном расстоянии заполняли люди, рядом стояли санитары, одетые в многолапые медицинские экзоскелеты. Поди, оперировали меня на ходу. Доктор Акаги Рицко прикуривала, глядя в сторону.

– Кратко?

– Да. А ты дополнишь. Во-первых, «Тень» успешно достигла Заката. Я прикрыла глаза. «Тень». /…Громада сверхдредноута валилась нам навстречу из фиолетовой бездны, корабль сходу открыл заградительный огонь, //по//зади меня кого-то порвало в клочья, а я чувствовала только боль-боль-боль рвущего жилы корабля, с которым я наконец стала одним целым, чтобы успеть…/

– Понятно, – сказала я, задирая голову. Лампа по контрасту с силуэтом СД выглядела как взрыв солярной боеголовки. – «Дыроколы»

сработали через семь минут тридцать две секунды.

– Вероятно, какой-то временной сдвиг, – пожала плечами Акаги. Ну, конечно. Почему бы и нет, подумала я, пытаясь ощутить хоть одну конечность. Судя по тому, что шея двигалась, что-то у меня осталось. Если так разобраться, то у меня при любом раскладе осталась я, остался обормот, а остальное дорастят и отрегенерируют. /"Обормот?.."/

– Что с Синдзи? – спросила я.

– А это надо уточнить у тебя. Я посмотрела в облако дыма, почти скрывающее лицо доктора Акаги.

– Объясните, – потребовала я. /"Синдзи, черт. Ты ведь должен был вернуться, идиот. У тебя же должно было хватить везения на нас на всех"/.

– Фрегат «Сегоки» сильно поврежден, стоит сейчас в шлюзе, но мы не смогли в него попасть.

– Что?! Акаги пожала плечами:

– Он держит полное силовое поле, связи с ним нет. Дистанционно управлять мы почему-то не можем. /"Интересно, почему бы это»,/ – стиснула зубы я. Корабль в ходе миссии получил высшие коды доступа, то есть, пока пилот и корабль едины, никто другой вмешаться в систему не может. Значит, он хотя бы жив. Значит, все… Я запнулась. В моих воспоминаниях зажглась крылатая звезда. // /… А потом у фрегата «Сегоки» выросли пылающие крылья./ /Когда ослепшие глаза пришли в себя, я вызвала Синдзи, но на экране были только помехи. Предвестия поднимались //к нам //все выше, Предвестия опускались //к нам //все ниже, а «Сегоки» горел звездой, и наконец связь установилась./ /Запуская пинками застывшее сердце, я смотрела на финал своего давнего кошмара./ /Горящая белым пламенем последняя из Аянами привлекла к себе обормота и поцеловала его в губы. Я уже слышала треск рвущейся кожи, слышала фарфоровый звон ломающихся костей, и длилось это звенящую вечность, и, кажется, в меня попали, и еще раз, а потом все закончилось, и я тупо смотрела, как между губами отстранившихся Синдзи и Рей тянется тоненькая ниточка слюны./ /"Прости меня»./ /Я вздрогнула. Голос шел отовсюду, и радары взбесились: вокруг «Сегоки» из кипящего газа появлялись нечеткие силуэты, весящие тысячи тонн. Они обретали плоть и становились кораблями./ /"Я предала тебя твоему отцу. Я боялась за тебя»./ /Корабли рождались между крыльями, растущими из «Сегоки», и устремлялись в разные стороны. Дикой формы, древние, снятые давно с вооружения эсминцы, крейсера, тактические корветы, корабли РЭБ – я смотрела на эту рухлядь и понимала только одно: это все суда планетарной обороны./ /"Я обманула тебя, чтобы быть рядом»./ /Эсминец поймал лобовой выстрел Предвестия, но все равно вышел к нему вплотную и вспух во взрыве собственного реактора. Прямо надо мной еще одно судно перехватило плевок врага, дало бортовой залп, уже исчезая в облаке рвущегося сквозь обшивку газа./ /Мне только и оставалось, что вздрагивать от оглушительного шепота //исповеди, исповеди вечной тихони, //и вертеть головой, наблюдая за самым невероятным массовым самоубийством. Вокруг «Сегоки» в лучах крыльев кружились дома, мосты, пусковые мачты противоорбитальной обороны, кружились облака мусора, который когда-то был планетой./ /Планетой, которая когда-то не закончила свой бой с «Тенью»…/