Иначе не могу

— Проценты, заверения. Ни одного анализа, конкретных, ясных предложений, исключая разве доклад Азаматова. Ни одного делового мордобоя. Тишь да гладь, божья благодать. Может быть, поэтому бездействуют у нас сто десять скважин? Горят памятники нашему великолепному головотяпству — факелы! Летят в воздух легкие фракции нефти! Ржавеют под открытым небом высокопроизводительные насосы, которых добивались два года! Тянем, как кота за хвост, сдачу в эксплуатацию насосных кустовых станций, хотя пластовое давление катастрофически падает. Я говорю общеизвестные вещи, они попросту обрыдли нам. Но мы народ невозмутимый — привыкли. План есть — и привет Шишкину. План, который стал фиговым листочком, прикрывающим наши огромные упущения. Хорошо, что он есть на белом свете.

Сергей перевел дыхание, и снова голос его ворвался в выжидающее молчание зала.

— Рискуя прослыть неоригинальным, позволю себе напомнить, что проценты делают люди. Хорошие, бесчестные, энтузиасты. А кто определит качество человеческой души, которое неподвластно самому совершенному техническому контролю? Нас, начальников участков и мастеров, зовут конягами. Скромная оценка, но мы люди не гордые. Нам приходится стоять у истоков того, что потом оборачивается победной реляцией или застенчивой сводкой о выполнении плана. Но очень часто бывает так, что премиальные, которые мы получаем, жгут нам руки. И мы готовы заявить: не нужны премии, заработанные спекуляцией на профессиональной чести и порядочности вообще…

Зал глухо заволновался. Силантьев поднял голову.

— Пора поговорить по крупному счету, не прячась за спину так называемых объективных условий и демагогических формулировок типа «люди хотят заработать».

Давно и пристально присматриваюсь я к работе бригад подземного ремонта скважин. И, честное слово, на душе становится все тревожнее. Вы знаете, чем рискует врач, плохо лечивший больного? Не только утратой своего профессионального реноме, но и, бывает, свободой. Есть что-то общее в работе врача и подземных бригад. Отремонтировали скважину — и с плеч долой. Покряхтела она месяц — и снова в ней копайся. А почему бы подземникам с ней еще не повозиться? Ведь вознаграждение они получают с ко-ли-че-ства ремонтов! Неслыханная вещь, которой мы не удивляемся, мало того, практикуем годами: чем чаще выходят из строя скважины, тем выше у ремонтников заработок! И мы спокойно спим, зная, что хромающих скважин на наш век хватит. Абы вот это! — он потер большой палец об указательный и залпом осушил стакан воды.

— Да и сама система оплаты труда прямо-таки стимулирует рвачество. Посудите сами. Скважина простояла по чьей-то (не подземников в данном случае) вине. Логически рассуждая, виновные должны нести ответственность. А оказывается, что виноваты… подземники — плохо отремонтировали. А вдруг падение добычи объясняется причинами чисто геологического порядка? Мастеру подземной бригады ничего не остается, как скрывать простой, иначе срежут премию. Вот вам и борьба за увеличение безремонтного периода работы скважин!

Как бы ни были надежны трубы, оборудование, инструмент, главное — это мы с вами. Вывод один: сдавать отремонтированные скважины с гарантиями. Предвижу возражения: нет хорошего инструмента, поджимает время спуско-подъемных операций, плохо подготавливаются к ремонту сами скважины. Но это излюбленные наши приемы, ибо работаем по принципу: что имеем — не храним, потерявши — плачем. Нужна строжайшая организация труда, премирование за  д о л г у ю  работу скважин, а не за количество и скорость ремонтов. На кой, простите, ляд нужно мне рекордное время ремонта, если скважина завтра же остановится? Вполне безболезненно можно увеличить время спуска и подъема, зато ремонт будет качественнее. Конечно, нужно, чтобы сами насосы ремонтировались в соответствующих цехах хорошо, иначе подземники так и будут выступать в роли козлов отпущения.

Прошу понять меня верно. Я знаю, многие сейчас думают — выискался борец против косности. Ничего нового, по сути дела, в моем предложении нет. Но обманывать государство никому не позволено. А мы его обманываем форменным образом. Понимаю, что традиции — вещь живучая. Понимаю, что вопрос о гарантии ремонта нужно решать в комплексе с рядом других проблем. Но настала пора вплотную заняться ликвидацией «узких» мест. В добычу упорно пробивается автоматика. Месторождение, его мощность, точнее, истощается. Все больше начинает преобладать механизированный способ добычи, земля уже не может давать нефть сплошным фонтаном, как раньше, — приходится выдирать с боем, с огромными затратами нефть. И надежная работа скважин в этих условиях… в общем, вы понимаете.

Не за горами повсеместное внедрение группового сбора. Рано или поздно придем мы к однотрубной системе добычи. Жизнь прямо-таки тычет нас носом в проблемы не сегодняшнего, а уже завтрашнего дня. Ясно, что техническое переоснащение добычи обязательно повлечет за собой изменения организационного порядка. И к этому надо готовиться.