Иначе

Здесь, под еще спящими ветвями деревьев, которые по ощущениям уже на низком старте пробуждения, снежка гораздо больше, нежели в городе. Конечно, настоящей весны еще ждать и ждать, но предстоящее пробуждение природы, точнее, окончание гребаных плясок безжизненной старухи с арсеналом из темени, метелей и вьюг, уже чувствуется на подсознательном уровне. Поворачиваю голову и вижу сидящую на оградке ворону. Она прижала лапой то ли печенье, то ли еще что-то и долбит это клювом. Увидев нас, птица берет жрачку и взлетает на дерево. Смотрю вверх и вижу между разогнанными ветром облаками солнце.

На кольце стоят несколько автобусов и бордовая мазда шестой модели с номерами Евросоюза. Как только мы подходим к ней, из салона вылезает Андерс – молодой человек Лены. Жму ему руку, он улыбается и учтиво открывает дверь своей принцессе.

Хорошая тачка, хоть и далеко не новая. В принципе, это не очень удивительно. Дороги в Европе, пусть даже и в экс-советских республиках, уверен, головы на три выше отечественных в плане качества. Только у меня в голове проносится эта мысль, как детище страны восходящего солнца влетает в недавно созревшую яму. Весна, мать ее. С учетом огроменных восемнадцатых катков на низкопрофильной резине, удар чувствуется с такой силой и звуком, что, кажется, через капот должна вылезти стойка, а в списке дел у эстонско-русской парочки должен появиться пункт «посещение шиномонтажа»

– Блять! – матерится Андерс, что удивительно, без всякого акцента. Это, наверное, лучшее, чему он научился за время, проведенное на территории России-матушки

– Андерс! – Лена толкает парня в плечо, – я же тебя просила!

– Лен, ну это совсем в никакие ворота не лезет, – оправдывается он, уже явно раскрывая себя, как представителя иноземной нации

– Ни в какие не лезет, – поправляет его Ленка.

Со стороны, сидя на заднем сиденье наблюдать за ними довольно таки забавно. Видно, что Андерс злится. Но то ли не хочет выносить сор из избы, начиная пререкаться со своей половинкой при посторонних, то ли они еще болтаются в пределах конфетно-букетного периода, и конфликты из-за такой мелочи, как возможная проблема с автомобилем, еще не стали обыденным делом и лишь маячат на горизонте семейной жизни. А, может, он из той категории парней, которые будут хавать происходящее и затыкаться при одном намеке на недовольство представительницы слабого пола, явно являющейся главой их матриархального королевства.

Андерс дает газу, и мотор послушно откликается на его действие, вжимая нас в сидения.

– Ну вот, так и знал! Колесо погнутое теперь! – говорит парень и, отпуская левую руку от руля, а правой едва касаясь его пальцами, демонстрирует Лене подергивания баранки, тем самым намека на снисхождение барышни по отношению к его персоне и тому, что ему пришлось воспользоваться нецензурной бранью.

– Дань, где у нас получше колеса делают? – спрашивает у меня Лена

– У авторынка на Северном. Там, если от него ехать в сторону Окея, первый самый шиномонтаж, парнишка Олег работает. Работал, во всяком случае. Руки золотые, ровнее нового колеса вам все сделает

– Ну, поехали, – говорит Лена

– А меня выкинете как раз на районе.

Легонько дважды с интервалом в секунду щелкаю кнопкой стеклоподъемника, тот, срабатывая и тут же останавливаясь, образует щелочку в пару сантиметров между стеклом и металлической окантовкой окна. Высовываю туда пальцы, ощущая кожей прохладу, а затем подставляю к отверстию нос и вдыхаю свежий воздух в себя.

Я не пил со дня, предшествующего похоронам. Ну как, не пил? Первые дни не мог сделать это чисто физически. Бля, помню, как сейчас то зубодробительное состояние, которое было тогда. Гребаная смесь остаточного алкогольного опьянения, точнее лютого абстинентного синдрома с бонусами из попеременного жара и холода, и главным ингредиентом этого блядского коктейля, чертовой вишенкой торта – чувством всеобъемлющего и полностью поглотившего меня страха. Будто бы не было ничего, кроме него. Да, черт возьми, каким-то лишь чудом земля не ушла из-под ног в те дни полностью, и скажу я, невероятных трудов стоило мне удержаться на ней. Позже, когда все это дерьмище чуточку отступило, первым делом, естественно, я отправился в лобаз и выцепил себе бутыль дешевенького вискарика. Никогда бы не подумал, что 0,7 может простоять у меня почти месяц. Раньше бы я разделался с ней, как короли хоккея канадцы с какой-нибудь сборной Литвы. Уж за пару дней она бы точно была опустошена. Не знаю, что произошло во время того отходняка, но пить не хотелось совсем. Два дня я пытался управиться с Лошадью, но по итогу выпивал по сотке и отправлялся спать. Может быть, на подсознательном уровне я боялся опьянеть и, тем самым, снова получить привилегию окунуться в омут тех жестких ощущений, а, может, не хотел продолжать, потому что чувство радости от алкогольного куража у меня всегда, так или иначе, ассоциировалось с Нео. Если я не заливал вместе с ним, то постоянно звонил ему во времена своих одиночных заплывов в синее озеро, и мы угорали.