Иная судьба. Книга II

Аннет так и взвинтилась:

— А если… если нужна помощь? Вы, что ли, будете желудки им промывать и клистиры ставить? Я помню, как вы рассказывали про отравления, и что при этом надо делать! Винсент! — Она и сама не заметила, как назвала «господина капитана» по имени. — Ну, пожалуйста… Эти дети ему так дороги, а я и в самом деле могу помочь… А вдруг надо будет незаметно попасть в дом? Я тонкая, я в любое окно пролезу, хоть в слуховое, хоть в подвальное…

— Помощь может быть нужна, — протянул капитан. Окинул взглядом подобравшуюся Аннет. Тонка. Гибка. Проникнуть в дом… Хм. И это не исключено. Небрезглива, если про клистиры помнит… Толком, правда, по этой части вряд ли что умеет, но доктору Полю может понадобиться помощница; не рейтаров же к нему приставлять!

А готовиться надо было ко всему.

Аннет сбежала, по приблизительным подсчётам, часа три назад. Вылёживала на крыше, поджидая, пока суета внизу, на улице и этажах, не затихнет окончательно. Потом спускалась по водостоку, тоже долго, боясь себя обнаружить. Кралась по улицам, разыскивая ближайший патруль, благо, после комендантского часа их число утраивается. Ехала сюда, в тюрьму, уговорила Карра послать за ним, Винсентом…

Гордон не дурак. И людей у него хватает, помимо Дианы. Обнаружив, что пленница упорхнула, мог, и не дожидаться утра, а поторопить события, пока его не опередили.

Им нужно было успеть первыми.

* * *

Мари, служанка из бывшего дома Дюмонов, выгребала из камина хозяйской спальни ещё горячую золу и была на седьмом небе от счастья, несмотря на разлетающееся во все стороны облако, от которого так и тянуло чихать.

Впрочем, дом Дюмонов называли «бывшим» только по укоренившейся на много лет после смерти стариков привычке. На самом-то деле, совсем недавно сюда заселились объявившиеся наследники, тоже Дюмоны, и не просто чета, а с целым выводком ребятишек, а вчера новая хозяйка привела ещё и своих дочерей… Вот тут Мари приуныла. Девушки были хорошенькие, все в мать, и, понятное дело, внимание приходящих мужчин будет полностью отдано не Мари, единственной на весь дом незамужней девице моложе двадцати, а хозяйским дочкам… падчерицам, то есть. Теперь ни зеленщик Карл, ни мясник Гюнтер, ни молочник Адольф на неё и не взглянут, а начнут пялиться на новых барышень.

Впрочем, обитатели дома — и сама служанка, и дряхлая экономка с мужем — порой сомневались: барышни ли это? Скромны, не заносчивы, да и одеты простенько. Лишний раз не прикрикнут… Мамаша их — то да: и распоряжаться горазда, хоть и голосом слаба, и успела кучу обновок понакупить… Ну, да ей, Мари, всё одно, какие там эти господа и откуда. Главное, что сейчас они туточки, рядом, и старый дом, давно пропахший тишиной и затхлостью за много лет после кончины старых Дюмонов, наконец, ожил, засуетился. Может, и бог с ними, с мясником и молочником, потому как новый-то хозяин — красавчик, и, уж наверняка, не дурак по женской части. Глядишь, и Мари от его щедрот обломится.

И ничего, что малость рябая. На лице следов от оспин почти не видно. Да и кого нынче удивишь рябиной-то, когда, почитай, каждые лет пять эта зараза по стране прокатывается; у многих добрых людей на лице словно черти горох молотили, и ничего, живут, семьи заводят. Зато иногда не моются годами, а вот Мари всегда чистая, опрятная — спасибо старой Карле, экономке, выучила: и умываться каждый божий день, а не только по воскресенья, и передник менять почаще, и чепец свежий чтоб был всегда… Твердила: девушка должна себя в чистоте блюсти, а к неряхе никто не посватается.

Только что-то ни Гюнтер, ни Адольфик не торопились с обручением. Обещать обещали, каждый раз, как тайком от экономов к Мари в каморку пробирались, а колечко никто ещё не подарил. Ох, зря она, наверное, девичью честь-то не сберегла, надо было покочевряжиться, цену себе набить. Впрочем, без приданого вряд ли на рябую всерьёз позарятся. А вот если к новому хозяину, к господину Жану-то, приласкаться — глядишь, приданое и снарядит… чтоб не мельтешила потом перед глазами, о грехе напоминая. Этой хитрости её подучили знакомые девушки, с какими по воскресеньям они вместе ходили на гулянья. Век живи, век учись, сама бы нипочём не додумалась, чтоб хозяину сперва вроде как поддаться, а потом пригрозить в подоле принести, чтобы сам захотел избавиться…

Главное — хозяйке не попасться. Да чтобы и впрямь саму себя не перехитрить да не забрюхатеть. Впрочем, с хорошими-то деньгами любой возьмёт, не поглядит на невестин живот-довесок…

У господ свои заботы, у слуг — свои, попроще. Господа всё купят, а у бедной девушки, окромя медяков да редких серебрушек, получаемых от хозяев, по обычаю, к Рождеству, больше и нет ничего… Да вот есть теперь, оказывается, есть!