Иная судьба. Книга III

Раттус, подсматриваюший из-за камина, вздохнул, и, поведя носом, побежал вдоль стены, украшенной гобеленами и коллекционным оружием. Очистительное заклинание парило над ним, наводя глянец на развешанных пиках и щитах, на булавах и рукавицах, полируя парящие под сводами лосиные и оленьи рога. Ему навстречу с противоположного конца зала так же неспешно трусил другой раттус. Несколько крысёнышей следили за полировкой мраморного в шахматную клетку пола; их товарки, змейки, контролировали отмывку окон и мебели. За время отсутствия хозяина здесь успели воцариться паутина и запустение, но теперь, наконец, Охотничий Зал, используемый для парадных приёмов, оживал.

— Печально, — сказал, помолчав, секретарь. — Но… недостаточно, чтобы сделать окончательный вывод.

Самаэль с надеждой вскинул голову.

— Ты ведь не видел тела, нет? — уточнил эльф. — Не опознал, не похоронил, поэтому — не спеши отчаиваться. Так ли уж всех своих созданий Мастер держал в узде? Ты ведь сам говорил — человеческая природа, дескать, весьма сильна. Кто-то из существ мог и взбунтоваться…

— Сбежать? Улететь?

Пальцы змеелюда так и впились в подлокотники.

Фуке в задумчивости потёр подбородок.

— С ходу и не угадаешь… Это ведь только гипотеза, пойми и не особо обнадёживайся. Всё, что я хочу — чтобы ты поступал также как я, иначе говоря — боролся бы до последнего. Повторюсь: ты не видел Молли мёртвой. Нет никаких доказательств, что в числе тварей, на которых обрушилась башня, была и твоя возлюбленная… Кстати, как получилось, что обвал задел лишь одно крыло? Детскому Питомнику тоже должно было достаться!

— Мир, как мог, отклонил падающие стены.

— А-а, вот оно что… Не особо удачно, но да что теперь… Да, какие у вас с ним сейчас отношения?

— Дружеские, — твёрдо ответил Полоз. — Он признался, что желает загладить вину за то, что столько лет не вмешивался.

— Ага, значит, всё же, понимает, что вёл себя недостойно… Что ж, если хочет отработать — пусть первым делом поможет разобрать завалы. Начни поиски с этого. Надо осмотреть тела. Обращённые, как правило, после смерти, принимают прежний облик, так что… у тебя нет иного выхода, кроме как провести опознание.

Князь схватился за голову и застонал, раскачиваясь на троне.

— Сколько бед, сколько жертв, а всё из-за того, что когда-то я оказался слеп и доверчив… Даже если Молли там не окажется — это будет ужасно: смотреть на останки этих несчастных и знать, что я невольно стал виновником их гибели…

Он застыл воплощением немой скорби, сцепив пальцы рук на затылке. Глубоко вздохнул, поднял голову.

— Прости, друг мой. Ни к чему правителю проявлять слабость, и в присутствии подданных надо сдерживать подобные порывы… Я понял твою мысль. Завалы мы разберём, погибших похороним, но что ты посоветуешь, если я не найду супругу?

— Держать хорошего советчика рядом и не отпускать, — безжалостно отрезал Фуке. — Если герцог позволит — останусь с тобой на неделю-другую, потом подыщу подходящего человека; есть у меня один шустрый малый на примете. А с дальнейшими поисками посоветую следующее. Любой учёный, хоть алхимик, хоть медикус, обязательно ведёт записи, поскольку память ненадёжна, а экспериментов проводится порой великое множество. Мастер наверняка вёл дневники исследований. Ты меня понял?

— Дневники… — Неосознанно копируя собеседника, Самаэль потёр подбородок. — А ведь точно… Они наверняка спрятаны, но для Мира найти тайничок не составит труда.

— Кроме того, где-то должны остаться записи о том, в расчёте на сколько едоков поставлялось провианта в Питомник; кто и с какой целью выпускался на волю и кто не вернулся… Сухие цифры порой расскажут куда больше, чем люди, особенно мёртвые. Мёртвые! Сам, тебе в наследство осталась пара чудных некромантов, вытяни из них всё, что можешь, как и они, в свою очередь, вытянут из тех, кого достанут из-под завалов.

Самаэль энергично взъерошил волосы.

— Ты даришь мне надежду.

— Вздор. Эта твоя надежда может быть развеяна в прах, если первое же тело, извлечённое из-под руин, окажется тем, кого ты ищешь. Я лишь учу тебя не сдаваться.

Не слушая, змеечеловек порывисто встал и распахнул объятья:

— Побратим…

— Ну, ну, — Фуке хмуро высвободился. — Не люблю нежностей… И в кого вы, Полозы, такие чувствительные? Ещё больше не люблю, когда зрелый мужчина ведёт себя, как мальчишка. Даже двадцать лет тому назад, на Островах, ты казался куда более серьёзным, чем сейчас. Соберись. Скоро присяга и коронация, а ты развёл тут сантименты.

— Ты тоже был тогда иным. Думал ли ты, что твой удел — секретарствовать у какого-то герцога? Твоё предназначение…

— Вздор. — Максимилиан упрямо тряхнул головой. — Я тот, кем стал. Нынешний статус меня устраивает куда больше, чем прежний. И оставим это.

— Видимо, жизнь научила многому не только меня, побратим?

— Ты на редкость догадлив… Вот смотрю на тебя — и думаю: хвост — не мешает сидеть на троне? Как ты с ним справляешься?