Иная судьба. Книга III

— Они все сидят под замком, за решётками, — торопливо пояснила Марта. — Просто другого выхода из подвалов не было, кроме как через тюрьму, понимаешь? Жиль, только не рычи снова, хорошо, а то я тоже начинаю бояться.

Супруг только вздохнул. Но пальцы его выразительно побарабанили по плечу Марты. Похоже, забывать об услышанном он и не собирался.

— К тому же… — продолжила она, но осеклась.

От входа неторопливо шествовал архиепископ Эстрейский, а с ним — незнакомый Марте святоша, ещё молодой человек, не такого могучего сложения, как молодцы Бенедикта, но «ладно скроенный и крепко сшитый», как про таких говорят в народе. И почему-то в белой сутане. Не в коричневой или чёрной, а в белой… Без единого пятнышка, несмотря на то, что даже на архиепископе вроде был подкопчён один из рукавов.

— К тому же, в каждом из этих детей есть и магическая искра, и толика оборотного дара, — подхватил её слова Бенедикт. — И по-хорошему — каждому такому отроку и отроковице надобен наставник, который научит смирять свой дар и употреблять его во благо. А у вас, князь, таковых пока не имеется.

— А у вас, отче? — живо поинтересовался незнакомец в белой сутане. — Неужели найдутся подходящие пестуны?

Бенедикт с уважением, как перед старшим, склонил голову.

— Конечно, ваше святейшество. Мальчиков мы возьмём под свой патронаж, у меня в аббатстве есть мастера, владеющие оборотным даром. А в обители святой Урсулы найдутся сёстры, превосходно разбирающиеся во всех видах маги, свойственных женщинам. Туда мы отправим девочек и этих бедняг, которым совсем скоро понадобится помощь при родах… С божьей помощью и нашей — никто не останется без внимания.

Женщины всхлипывали, но боялись поднять глаза. Дети… молча переводили взгляд с одного большого и важного человека на другого, и на того, что полузмей, и на того, в чёрном, что до сих пор обнимал за плечи их спасительницу и благодетельницу… Но слишком привыкли не раскрывать ртов лишний раз — за это больно наказывали — а потому и сейчас не проронили ни слова.

Тот, что в светлой сутане, воздел к невидимому небу руки…

…и на плечи полузверёнышей и их матерей снизошло дивное сияние. Разгладились рубцы на боках и спинах, синяки и кровоподтёки пропали, шёрстка и личики засияли чистотой… Шарахнувшись от неожиданности, они воззрились друг на дружку, с недоумением и неверием трогая и оглаживая, принюхиваясь и косясь недоверчиво.

— Благословляю, — тихо сказал незнакомец. — Нет в вас, Божьих созданиях, зла, и изначально не было. А негодяя, что пытался вам его привить — теперь тоже нет. Живите с миром.

И повернулся к Марте.

У той перехватило дыхание.

— Благословенна и ты, душа моя, и тот, кто в чреве твоём. Не прощаюсь, мы ещё увидимся. А вы, ваша светлость, смирите гнев на друзей, у внучки Жанны-девы слишком сильные небесные покровители, чтобы какой-то маг-переросток мог ей навредить… До встречи в Эстре, дети мои. Я пока что похожу здесь, посмотрю, не нужна ли кому моя помощь, а вы… Забудьте до поры до времени и обо мне, и о моих словах.

Он исчез как-то незаметно, и Марта долго смотрела на опустевшее рядом место — вроде бы совсем недавно тут кто-то стоял, и сказал нечто важное… И сам герцог озабоченно хмурился, словно пытался что-то вспомнить…

Его высокопреосвященство Бенедикт Эстрейский с уважением поглядел вслед тому, за кем только что захлопнулись двери, и лишь покачал головой, прошептан только: «Силён…»

Лица гвардейцев выражали лишь преданность и готовность по первому зову герцога и любимой герцогини рубить всех в капусту.

Братья-монахи потряхивали головами, словно прогоняя сонную одурь.

Дети, застывшие было статуйками у столов, с шумом принялись рассаживаться и, многозначительно поглядывая на покровительницу, взялись за ложки и пустые миски…

Самаэль медленно склонил голову.

— Я благодарен вам, сссветлая герцогиня, за то, что вы ссснимаете с моих плеч этот груз. — Словно и не было паузы, и не прерывался их разговор с герцогской четой. — Созссснаюсь, вряд ли в ближайшее время сссмогу уделить детям должное внимание, а зсссабота им нужна уже сейчас. Но, несссмотря ни на что, они мои подданные, и я не сссобираюсь от них отказываться. Дайте мне время — и я призсссову их к себе, всех желающих.

Он вновь взметнулся ввысь, восстав на хвосте, и внимательно оглядел зверёнышей-детей.

— Я сссам — получеловек, — добавил неожиданно. — А потому — понимаю, каково может быть вдали от сссебе подобных. Полгода-год — и в Городе Солнца смогут жить дружно всссе расы. И тогда я с радостью приму каждого из вассс.

Величественно поклонившись, он уполз, шурша хвостом в мощных золотых ободах.

Герцог глянул ему вслед неодобрительно.

— Идеалист. Полгода-год… Надо приставить к нему Фуке, вот кто хорошо умеет спускать с небес на землю. Тогда и начнутся толковые нововведения, а не очередная Утопия… Марта!

Та вздрогнула он неожиданности.

— Мы поцелуемся, в конце концов, или нет? Я тебя почти месяц не видел!

Едва не завизжав от щенячьего восторга, она кинулась ему на шею.