Индейцы озера Титикака

В деревне неполная сотня жителей, и две трети домов в ней заброшены. Люди, можно сказать, толпами покидают этот край, поскольку здесь невозможно сносно прокормиться. Прежде всего недостает шоссе, которое связывало бы край в течение целого года с остальной Боливией и со столицей. Оно дало бы крестьянам возможность продавать свои продукты и привозить то, что им нужно. Вот так и живет большинство крестьян в провинции сегодняшним днем, поэтому люди охотно уезжают туда, где жизнь легче. Остаются лишь те, кто ездит по миру с лекарствами и дополняет своим врачеванием скудные доходы, которые дает земледелие.

В давние эпохи край был населен, несомненно, гораздо более густо, чем теперь. Об этом свидетельствуют остатки старых укрепленных селений, которые я нашел на окрестных возвышенностях, и множество мест погребений, рассеянных по всему краю. Пока я имел возможность заниматься погребениями, у меня усиливалось впечатление, что почти все они носят вторичный характер, как это вообще распространено по всей Америке. Покойника хоронили сначала в одном месте, затем, по прошествии определенного периода, достаточного для того, чтобы мягкие ткани полностью разложились, могилу вскрывали, кости очищали и вместе с жертвенными предметами, например, с глиняными сосудами и мисками, бронзовыми иглами и украшениями, хоронили в другую небольшую круглую или, реже, четырехугольную могилу, выложенную плоскими камнями, причем кости складывали без какого-нибудь порядка. Сверху обычно лицом вниз клали череп. Могила закрывалась плоским камнем и засыпалась глиной, так что она совсем не отличается от окружающей поверхности и ее трудно найти. В некоторых районах индейцы очень боятся могил, и прежде всего костей, и ни за что на свете не прикоснутся к ним, в других местах страсть к обогащению преодолела этот страх, и индейцы, по примеру городских кладбищенских воров, вскрывают могилы, кости бесцеремонно выбрасывают, а найденную бронзовую посуду продают в Ла-Пасе перекупщикам. Торговля археологическими находками весьма выгодна, иностранцы за них хорошо платят. В результате богатства неудержимо уплывают, причем нередко в дипломатическом багаже.

* * *

Из Чайайи я направился в Амарете. Кратчайший путь ведет туда прямо через горный хребет, достигающий 4200 метров высоты над уровнем моря. Это старая крутая индейская тропинка. Я приобрел тогда маленького конька, которого назвал Пепиком, и с этим коньком, который стал возить мой багаж, мы хорошо ли, плохо ли уживались. И вот однажды утром мы вместе выступили прямо вверх. Пепик топал за мною. Мы бодро поднимались два часа до зоны, где росла уже только скудная травка и паслись ламы, как обычно, под присмотром индейской девочки. Несколько раз мы отдыхали, и, когда остановились на вершине хребта, перед нами открылся прекрасный вид на новую горную котловину, где неглубоко под гребнем, едва на 300 метров ниже его, приютилось местечко Амарете, Сверху оно казалось очень красивым, с церковью посреди маленькой площади. Однако, когда мы с меньшими трудностями спустились (Пепику при спуске груз все время сползал на шею, это ему, естественно, не нравилось, и он разъяренно фыркал), то нашли, что оно гораздо более запущенное, нежели Чайайа, дома облупленные, ветхие, жителей мало, большинство их из местечка переселилось.

Здешние индейцы носят очень хорошо сохранившийся старинный народный костюм, белесоватые штаны ниже колен из кустарным способом вытканной шерстяной материи, красные пончо с узкими цветными полосками и белые шляпы, свалянные из овечьей шерсти. Женщины надевают своего рода тунику из черной шерстяной материи, застегнутую на груди серебряными булавками в виде ложек, большой красный платок, волосы стягивают на лбу широким красным пояском «винча», вытканным также из шерсти.

Самая большая достопримечательность края — маленький рудник, где добывают свинец и серебро. Его владелец дон Даниэль пригласил нас осмотреть это единственное промышленное предприятие в окрестностях. Рудник находится в глубокой долине, на берегу горного потока. Он невероятно примитивен. В скале пробита штольня высотой примерно 150 сантиметров и длиной метров двадцать пять. Там мы застали двух индейцев. Один из них выносил руду на поверхность, другой длинным железным долотом и палицей углублял отверстие в горной породе для динамита. Ни малейших следов каких-либо креплений. Зато рудный пласт шириной примерно 30 сантиметров дает почти чистую руду, на свету куски ее сверкают как алмазы.

Я проследил дальнейший путь руды. Из темного отверстия «рудника» индеец-шахтер выносит ее наверх, где под примитивной крышей на кольях сидят две женщины и молотками разбивают комья, выбирая пустую породу. Очищенная таким способом руда поступает в кожаных мешках, по 25 килограммов в каждом, к примитивному промывающему и размельчающему устройству, приводимому в движение двумя другими индейцами. Оттуда уже чистая руда на осликах перевозится из долины вверх к дороге, куда за ней приезжает грузовик.