Индийский хлопок и британский интерес. Овеществленная политика в колониальную эпоху

Главное же внимание Шефтсбери уделил реке Годавари, водной артерии, которая «протекает среди лучших и наиболее обширных хлопковых полей Индии и является кратчайшим путем, соединяющим главный хлопковый центр страны с Корингой, лучшим и наиболее безопасным портом на восточном побережье» [Там же: 380]. По предварительным оценкам, стоимость работ по превращению 473 миль реки в судоходные составила бы 292 тыс. ф. ст. или 617 ф. ст. за каждую милю. Дополнительные меры, с тем, чтобы еще больше удешевить перевозки товаров в дальнейшем, увеличили бы общую сумму затрат до 360 тыс. ф. ст. В результате доставка хлопка в порт заняла бы вместо обычных двух месяцев всего 8 дней, а цена за одну тонну снизилась бы со 160 шиллингов до 24. Столь грандиозный успех мог быть достигнут за счет незначительных капиталовложений и потому, по мнению оратора, не должно быть колебаний относительно открытия этого района Индии, который предоставляет исключительные возможности для культивирования хлопка и льна, экспорта индийской продукции и импорта английских товаров.

До тех пор, пока в Индии из-за отсутствия дорог не было возможности легко и быстро устанавливать прямые связи с сельскими производителями, английские коммерсанты, чтобы избежать пагубного вмешательства посредников в торговлю хлопком, сочли необходимым посылать в хлопкопроизводящие районы Индии своих агентов для закупки сырья нужного качества непосредственно у крестьян по рыночной цене. Правительство же, как считали промышленники, должно было взять на себя заботу об обеспечении безопасности и предоставлении защиты этим агентам на местах. Маркиз Твиддейл в своем выступлении заявил: «Я твердо убежден, что если агенты английских промышленников будут покупать хлопок у производителей и установят собственные хлопкоочистительные машины, это вскоре положит конец грабительской системе авансирования индийских крестьян и позволит последним накапливать капитал, так как за свой товар они будут получать его полную стоимость. Потребуется некоторое время, прежде чем крестьяне, так долго эксплуатируемые местными ростовщиками, привыкнут вести торговлю напрямую с европейцами, прекратят использовать старые нечестные приемы, к которым вынуждены были прибегать, так как не распоряжались своим товаром. А если те же агенты будут переправлять хлопок в Англию, избегая посредничества жуликов, то можно будет рассчитывать на получение еще большей прибыли» [Парламентские дебаты, CLXIII: 352–353].

Еще более серьезной проблемой, препятствовавшей инвестированию капитала и широкому проникновению английского бизнеса в Индию, по мнению ланкаширских предпринимателей, была несовершенная система землевладения и земельного налогообложения в колонии, которая сильно отличалась от английского образца. Как уже упоминалось выше, рост сельскохозяйственного производства, призванного в конечном итоге обеспечить экономическое процветание колонии, являлся одной из важнейших целей английской экономической политики. Для этого необходимо было создать в Индии условия, способствовавшие накоплению в сельском хозяйстве капитала и формированию многочисленного класса собственников – товаропроизводителей и товаропокупателей. Поэтому вопрос об индийском землеустройстве и формах налогообложения был одним из насущных как для английских властей, так и для английской буржуазии, заинтересованной в развитии индийского рынка. Земельная же политика первой половины XIX в. хотя и обеспечивала регулярное пополнение казны, но не только не привела к улучшению положения крестьянства, но имела обратный эффект. Положение было столь удручающим, что вынудило власти к концу 1850-х гг. озаботиться проблемой защиты прав крестьян/арендаторов на законодательном уровне (tenancy legislation), что вызвало очень жаркие дебаты в обществе[203].

Эту инициативу активно поддерживали сторонники курса Дж. Милля, в том числе и его сын Дж. Ст. Милль, ориентировавшиеся на поддержание крестьянского хозяйства. Однако в эти же годы на фоне неудач Ост-Индской компании, восстания 1857–1859 гг. серьезную оппозицию им составили защитники идеи неприкосновенности частной собственности и принципа laissez-faire (невмешательство государства в дела частного бизнеса), к которым относилась и ланкаширская буржуазия. Они смотрели на арендное законодательство как на крайне вредную и ретроградную меру. Ланкаширцы полагали, что «ограничение лендлорда лишь задушит капиталовложения и законсервирует неэкономичные малые хозяйства. Вера в лендлорда как агента аграрного прогресса отражало, в конечном счете, широкомасштабный успех крупного капиталистического фермерского хозяйства в Англии. Так же как контрактные отношения и не обремененное ограничениями право частной собственности превратили английское сельское хозяйство в одно из передовых в мире, так же они вытянут Индию из ее многовековой стагнации» [Меткаф 2005: 43].