Инфернальный феминизм

Дебютная книга Маклейн наделала столько шума, что бьюттская бейсбольная команда была переименована в «Мэримаклейнс», а еще появился напиток под названием «Хайбол Маклейн», который рекламировали как «прохладительный, освежающий, дьявольски укрепляющий». Сама писательница дала разрешение на коммерческое использование своего имени и неплохо на нем зарабатывала. Еще, например, один производитель сигар поместил факсимиле ее подписи на своих сигарочницах[1947]. На ее имени пытались заработать и другие авторы, и появились по меньшей мере две пародии длиной в целую книгу: «Черт! История Уилли Комплейна» (1902) и «Письма дьявола к Мэри Маклейн» (1903)[1948]. В последней книге, выпущенной анонимно другой писательницей, некой Т. Д. Маккаун, Сатана отвечает на высказывания в книге самой Маклейн. Благодаря этой ироничной тактике, применяемой в моралистических целях, мнения Маклейн предстают поистине дьявольскими и дурными. Несколько раз Сатана замечает, что девушка отвергает «подобающую» женственность, — например, указывает на то, что она никогда «не испытывала восторга, глядя на обручальное кольцо на своем пальце»[1949]. Цель сатиры явно состояла в идеализации традиционного, благопристойного женского облика и поведения, и потому Сатана рассказывал о том, что за всеми прочими типами поведения стоит не кто иной, как он сам[1950]. Сатана, представленный здесь, — не освободитель и не помощник, а недвусмысленно коварный искуситель. Потому он внушает своей Мэри: «Похорони тот малый зародыш женственности, что, быть может, еще жив даже в твоей груди»[1951]. Подхватывая вековечный христианский женоненавистнический мотив, маккауновский Сатана напоминает об особой восприимчивости женщин к его уловкам и заявляет: «Женщина — вот мой козырь из козырей». Еще он говорит: «Когда я только замышлял грехопадение, я решил действовать через вероломную женщину»[1952]. «Письма дьявола» свидетельствуют о том, что вызов, брошенный Маклейн гендерным нормам (о чем мы вскоре еще поговорим), действительно задел добропорядочную публику. А еще эта сатира говорит о коммерческом триумфе Маклейн — издатели явно почувствовали, что могут нажиться на актуальной теме вот таким образом. В некоторой степени превращение в объект сатирических нападок — верный признак успеха.

Если о громком успехе Маклейн на книжном рынке сделать выводы легко, то о реакции на книгу ее основной читательской аудитории — молодых женщин и совсем юных девушек — известно меньше. В самом деле, очень досадно, что, как отмечает Кэтрин Халверсон, «голос тех людей, которые наиболее пламенно солидаризировались с Маклейн», для нас в основном утрачен[1953]. Впрочем, то, что мы все-таки знаем об их откликах на эту книгу, чрезвычайно интересно, и мы в этом еще убедимся. Кроме того, реакция этой читательской группы в действительности задокументирована гораздо лучше, чем дело обстоит в случае большинства других авторов, рассматриваемых в данной работе, так что здесь нам еще повезло. Сохранилось достаточно много весьма разнообразных откликов на эту книгу профессиональных критиков, в большинстве своем — мужчин, их легко найти в газетных статьях или обзорах тех лет, и вскоре мы бегло познакомимся с этим материалом (а позже и проанализируем его подробнее)[1954]. Мнения часто высказывались самые полярные. В San Francisco Call книгу Маклейн назвали «самым несусветным вздором, на какой только тратили время и деньги издательство и типография», а автора — «глупой девицей», которая «выплеснула наружу свои дурацкие мнения»[1955]. Другие, напротив, хвалили «великолепное, гармоничное звучание захватывающей, трепетной прозы» (слова поэтессы Хэрриет Монро, процитированные в The Literary Digest), заявляли, что «лишь два писателя в западном полушарии обнаружили безукоризненное владение английским языком — Натаниэль Готорн и Мэри Маклейн» (Fergus Falls Daily Journal, цитата из анонимной статьи), или же аплодировали ее «ловкому, ясному, решительному языку» (писатель и влиятельный критик Хэмлин Гарланд — в его книге 1931 года «Товарищи идут по следу», Companions on the Trail)[1956]. Даже те критики, которым книга не понравилась, часто находили в ней некоторые достоинства — например, отмечали, что книга «свидетельствует о многих глубоких раздумьях» (The Republic)[1957].