Инфернальный феминизм

Хотя в этой статье Уорнер вовсю посмеялась над образом ведьмы и не придала ему ни единой феминистской черточки, у нее явно имелись политические намерения, когда она писала роман. До публикации «Лолли Уиллоуз» она жаловалась в письме Дэвиду Гарнетту, что друзья и родные, читавшие рукопись романа, говорили ей, что он «очарователен», «восхитителен» и так далее (что, в общем-то, напоминает последующую реакцию большинства критиков), так что у нее появилось ощущение, будто она «попыталась выковать меч, а потом услышала только, что узор на клинке получился премилый»[2278]. Вплоть до конца 1970‐х годов, когда началось феминистское «открытие» этого текста, похоже, многие читатели вовсе не замечали самого меча, потому что любовались красивым узором на его клинке. Например, в первых американских рецензиях роман сравнивался в основном с сочинениями Джейн Остин[2279]. Кристофер Морли из Saturday Review of Literature был одним из первых, кто указал на эту мнимую параллель, но он же подчеркнул, что «читатели, которые ее заметят, поймут, что внутри этой тихой сказки скрывается более глубокая темнота»[2280]. Другие американские критики ясно продемонстрировали, что уловили феминистскую подоплеку текста: например, в New York Herald Tribune обратили внимание на то, что Лора считала, что в мире чародейства мужчины-колдуны имеют меньше веса, чем ведьмы, поскольку «мужчина и так может делать все, что хочет»[2281]. А. Э. Ричардс из The Forum полагал, что «единственные слабые места — в феминистской речи Лоры ближе к концу»[2282]. Однако это возражение объяснялось не тем, что критик имел что-либо против феминизма, а тем, что, по его мнению, книга в целом почти не затрагивала всерьез темы современности, и потому введение этих высказываний в конце показалось ему несколько искусственным. Он придрался лишь к тому, что эти слова прозвучали слишком поздно и что их было слишком мало, ни о каком антифеминизме речь не шла.

В Британии еженедельник G. K.’s Weekly заверял читателей в том, что, хотя Лора и «не хочет замуж… она все же не феминистка»[2283]. Вероятно, рецензент считал, что в самой книге тоже не затрагиваются феминистские вопросы. Однако с ним согласились бы далеко не все — особенно те, кто привык обращать внимание на эти проблемы. Например, лондонское суфражистское издание Woman’s Leader сочло, что одна из наиболее важных сторон романа Уорнер — в том, что там давался «очерк женского вопроса»[2284]. В Daily News написали, что роман можно истолковать как «символические краткие итоги тех тревожных мыслей, которые мучают всех женщин, когда те понимают, что на них чрезмерно давят домашние обязанности и что их индивидуальность становится невидимой под ярлыками жены, матери или — как в данном случае — тети». В этой же рецензии содержались и явственные указания на радикальный подтекст некоторых утверждений, высказанных в романе. В частности, там говорилось, что «эта книга — не какой-нибудь изящный, восхитительный пустячок: это объявление войны сообществу налогоплательщиков»[2285]. Один южноафриканский критик сделал для Cape News проницательный разбор романа и истолковал его как аллегорию, призванную обозначить касавшиеся положения женщин политические моменты:

Почему поздно обретенная независимость Лолли должна быть связана с Сатаной? Явно потому, что для нее это означает очаровательную, невинную праздность и пренебрежение общепринятыми требованиями и рутинными бытовыми «обязанностями». Можно даже заподозрить, что главный мятежник был введен в повествование потому, что мисс Уорнер рвалась донести до мира некоторые интересные мысли о женщинах, а она хорошо сознает, что смысл написанного доходит лишь до немногих избранных, тогда как остальные тысячи читателей просто жадно проглотят эту яркую историю[2286].