Инфернальный реквием

Он хотел обернуться к Чиноа, но тут же застыл – коридор начал разворачиваться вместе с ним.

– Как долго мы уже идем? – спросила старшая целестинка.

– А какая разница? – отозвался Иона, глядя вперед. – Все равно другой дороги нет.

И признаков угрозы тоже. Что более важно, он почти уже разобрался в наборах чисел. Фактически…

– Как долго?

– Слишком долго! – прорычала Индрик. – Думаю, много часов.

«Часов?» – поразился Тайт. Но ведь это невозможно… не так ли?

– Еще одна ловушка, – заключила Чиноа. – Коварная, но от того не менее опасная.

Книга словно пырнула Иону прямо в душу, заставив забыть о числах, пока они снова не взяли власть над ним. Потом ударила еще раз, призывая подумать.

– Чем истовее мы ищем ответы, тем жаднее наши вопросы пожирают нас, – тихо произнес Тайт, утоляя голод пиявки в кожаном переплете, и его озарило. – Ты права, сестра.

Западня имела ту же природу, что и огни в окнах, но превосходила их лукавством.

– Мы почти попались, – добавил Иона.

– Мне казалось, что цифры – какое-то уравнение, – произнесла Камилла.

– Да, сестра, но ему не было конца, – сказала Чиноа.

– Прости, старшая сестра, – мрачно проговорила Женевьева. – Архивраг обманом вынудил меня нарушить обет безмолвия.

– И тем самым помог мне развеять чары, – ответила Аокихара. – Я разгадала уловку, когда услышала твой голос, сестра. – Она помолчала, явно размышляя о чем-то. – Надо двигаться дальше, но уже не обращать внимания на иллюзии.

– Этого мало, – отозвался Тайт, изучая путь впереди. – Коридор окажется слишком длинным. Он тоже часть ловушки.

– Как далеко может тянуться проход? – скептически спросила Камилла.

– Достаточно далеко, чтобы мы умерли в нем. Нет… нужно как-то вырваться.

– Куда, пастырь? За окнами лежит Море Душ!

– Что ты предлагаешь, Иона Тайт? – вмешалась Чиноа.

– Думаю, нам надо упасть.

Иона обернулся к Аокихаре, и желудок подкатил у него к горлу: коридор совершил поворот вместе с ним. Пол вновь оказался вертикальной стеной, а проход – зияющей бездной за спиной. Гравитация опять вцепилась в Тайта, требуя сдаться ей.

– Ты же говорил, что смотреть назад неразумно. – Чиноа отвесно нависала над Ионой, пребывая в блаженном неведении об этом.

– Неразумно, но необходимо, – с нажимом ответил Тайт, борясь с головокружением.

– Ты выглядишь подавленным, пастырь.

– Не желаешь ли присоединиться ко мне, старшая целестинка?

– Неугасимый Свет… – выдохнула Чиноа, повернувшись и увидев коридор в той же перспективе, что Иона.

Остальные поступили так же и с завидным стоицизмом выстроились в ряд над зевом бездны.

– Теперь нужно спрыгнуть и пролететь до конца, – сообщил им Тайт.

– Это безумие! – запротестовала Камилла.

– Возможно, однако другого выхода нет.

– Ты уверен, Тайт? – сурово уточнила Аокихара.

– Здесь ни в чем нельзя быть уверенным, но да… Я думаю, что прав.

– Думаешь?

– Может, если мы решим уравнение… – начала Камилла.

– Нет у него решения! – рявкнул Иона, потеряв терпение из-за дурноты. – Мы должны…

– Император, оборони мою душу! – воскликнула Женевьева, раскинув руки.

Мгновением позже ее тело размытым пятном промчалось сквозь воительниц, стоявших позади нее, и исчезло в пропасти.

– И вновь Сестра Пламени указывает нам путь, – заметила Чиноа. – Камилла, ты последуешь ее примеру.

– Старшая сестра, я…

– Выполняй приказ, сестра!

– Есть, командир.

Камилла принялась рьяно молиться. Посреди псалма ее тело задрожало, выпало из синхронизации с реальностью и унеслось за Женевьевой.

«При всех твоих изъянах, Камилла, ты веришь искренне», – признал Тайт.

– Сестра Индрик, – выжидающе произнесла Аокихара.

– Не могу, – ответила проклятая женщина.

– Ты должна, сестра.

– Я не могу! – В голосе Туризы звучали нотки ужаса. – Если я поступлю так, то утрачу саму себя. Порча внутри призывает меня… упасть.

– Оставь нас, пастырь, – велела Чиноа. – Нам с сестрой требуется поговорить наедине.

– Хорошо, старшая целестинка, – негромко сказал Иона. – Но не задерживайтесь слишком долго. Капкан может захлопнуться.

– Иди, Тайт!

Глубоко вдохнув, Иона капитулировал перед силой тяжести. Она швырнула путника в бездну, как в пасть изголодавшегося зверя. Тайт летел так быстро, что обгонял любые звуки, но все клеточки его тела завывали, пока коридор несся мимо, размываясь и оборачиваясь абстракцией из стен, окон и светильников, мгновенно слившихся в одно целое. Вслед за пространством ринулось время: прошлое и будущее коллапсировали, образовав сингулярность бесконечного настоящего.

«Неужели я ошибся? – спросил себя Иона за миг до того, как любые вопросы стали ненужными. – Неужели…»

– Желаешь ли ты узреть реальность? – спросил равнодушный голос.

– Да… Нет… Да… Нет… Нет… Нет… Да… – ответило ему бесконечное множество отражений Ионы Тайта, соглашаясь или отказываясь. Но каждое из них втайне отвергало собственное решение.

Неотвратимая вечность раскололась, разобрав наблюдателя на фрагменты и соединив их обратно в мгновение ока. Конец полета не ознаменовался ни толчком, ни даже секундной дезориентацией. Прибыв из «никогда» в «сейчас», Иона просто вновь начал существовать.