Инфернальный реквием

Он стоял на дне колоссальной чаши из черного стекла. Из ее основания раскручивалась серебряная спираль, промежутки между витками которой увеличивались по мере того, как они поднимались по стенкам к далекому краю, окутанному сине-фиолетовой дымкой. Девять узких лучей света, пронизывающих мглу, двигались по вроде бы случайным маршрутам, постоянно меняя свой оттенок. Стекло переливалось от их касаний, и на его поверхности мелькали и исчезали вытравленные символы. Откуда-то сверху доносились гулкое жужжание и скрежет, перемежавшиеся резким тиканьем.

«Словно какая-то титаническая машина», – подумал Тайт.

Сестры Камилла и Женевьева находились возле него. Обе стояли в полуприседе, спина к спине, и держали оружие наготове, хотя враг мог спрятаться разве что в небе. Женевьева, сменившая болтер Марсильи на свой огнемет, бдительно водила стволом по дуге. У дула пылало запальное пламя.

С резким хлопком вытесненного воздуха рядом с ними возникла Аокихара. Как и другие целестинки, она немедленно приняла защитную стойку и начала осматриваться.

– Где Индрик? – спросил Иона через несколько секунд, когда Туриза так и не появилась.

– Сестра Индрик найдет другую дорогу! – отрезала Чиноа, ясно дав понять, что не собирается говорить на эту тему.

«Значит, нас осталось четверо», – угрюмо сказал себе Тайт.

Даже если Туриза отыщет альтернативный путь, то он выведет целестинку в какое-то совершенно иное место, а скорее всего, и время. Какой бы удел ни выпал Индрик, она потеряна для группы.

– Я знаю, что это за место, – объявила Аокихара, проведя по стеклу рукой в латной перчатке. – Хотя и представить не могла, что увижу его отсюда и уж тем более дотронусь до него.

– Купол! – Вслед за ней озарение посетило и Иону. – Мы внутри купола схолы.

Причем в самой верхней его точке: будто здание перевернулось, и купол превратился в чашу. Но величина его казалась просто невероятной.

– Он… вырос, – предположила Камилла.

– Или мы съежились, сестра. – Выпрямившись, Чиноа взглянула в затянутую пеленой высь. – Так или иначе, Теневой Планетарий расположен прямо над нами.

– Берегись! – воскликнула Женевьева, указывая на опасность стволом огнемета.

Один из подвижных лучей, петляя, приближался к отряду, и за ним следовал другой.

– Не давайте им коснуться вас, – предупредил Тайт.

Полосы света перемещались в целом медленно, но непредсказуемо, а порой внезапно ускорялись. И только безумец предположил бы, что лучи не смертельны для людей.

«Их отбрасывает Планетарий, – решил Иона. – Мы ползаем по его теневой карте небес».

Когда световые пятна подобрались ближе, группа отступила вверх по изогнутой стене купола. Как ни поразительно, Тайт вообще не ощущал наклона: пока он поднимался, поверхность непрерывно выравнивалась под ним. Чаша словно вращалась, чтобы путник мог идти уверенно. Очевидно, то же самое относилось к соратницам Ионы, поскольку Камилла, обогнавшая его на несколько метров, спокойно шагала под немыслимым углом. Хотя Тайту уже следовало бы привыкнуть к подобным искажениям реальности, их обыденность нисколько не умаляла его возмущения. Иона безотчетно отвергал саму идею того, что законы бытия могут зависеть от наблюдателя.

– Материальный мир прочен не более, чем наша уверенность в нем, – преподнес Тайт поживу книге. – Чем меньше мы доверяем ему, тем заметнее слабеет его внутренняя связность и тем ближе мы подходим к распаду.

Он почувствовал, что том вписывает эти рассуждения в основной текст, исправляя ранние отрывки с каждым новым прозрением.

«И я все еще понятия не имею, отчего так происходит».

Услышав свирепый электрический треск, Иона обернулся и увидел, что два луча, вынудившие отряд уходить, соединились в центре купола. При соприкосновении их сияние обрело оттенок, от которого у Тайта словно закровоточил разум. Полосы быстро разошлись, однако после их краткого контакта в воздухе повис некий вращающийся объект диаметром с большое колесо. Абстрактная сфера, целиком сотканная из розового света, казалась порождением кошмаров измученной геометрии. Вокруг нее искрили неровные дуги разрядов, сопровождающиеся невнятным безумным смехом. Глядя на этот шар, Иона испытывал одновременно прилив энергии и отвращение, как если бы вдохновение обратилось в нечто противоположное себе или мудрая теория извратилась во что-то порочное…

– Демон! – От омерзения крик Камиллы сорвался на визг.

– Стой! – рявкнул Тайт, но целестинка уже открыла огонь.

Сфера протяжно завопила, разрываемая болт-снарядами. Ее фантомные осколки разлетелись вокруг, приобрели голубой цвет, слились воедино и разделились на две вертящиеся пирамидки, обе величиной в половину родительского шара. Камилла обстреляла их, но объекты ринулись в разных направлениях, зигзагами уходя от очередей. В полете они издавали электронный вой, похожий на скорбный плач.