Инферно

— И зачем же вы?.. — хотел спросить я, но поленился продолжать.

— Хочу подышать свежим воздухом.

Хотелось бы мне вслух отметить, что мой сигаретный дым немного этому помешает, но я решил, что Дуанте и сам вполне это осознаёт. Уверен, на самом деле, он хотел со мной о чём-то поговорить.

— Давно мы с тобой не общались, — тут же подметил Дуанте, будто мысли мои прочитал.

— Я внимательно вас слушаю, — сказал я, желая поскорее перейти к делу.

— Сразу к делу, да? Хорошо — я ценю такое в людях, — улыбнулся мне он. — Итак, Говард, дело вот в чём: мы с Селин съездили в одно место — кладбище неподалёку от Сонвен-Иста… — И тут Дуанте замолчал.

Не стану скрывать — я ждал продолжения, но Дуанте по неизвестным мне причинам продолжал молчать. Может быть, он ждал вопроса. Я сделал затяжку, после чего пустил струю дыма.

— И как на кладбище-то съездили, нормально? — наконец-то поинтересовался я, чтобы поддержать разговор.

— Да, в целом неплохо, — кивнул Дуанте. — Ты, кстати, как относишься к смерти, Говард?

Я потратил некоторое время на обдумывание вопроса.

— Насколько я помню, вам уже доводилось умирать, как и мне, — начал я.

— Да, — подтвердил Дуанте. — Каково тебе было на «той стороне»?

— Я не помню, — пожал плечами я. — Это было похоже на обычный сон, но, в моём случае, без сновидений. — Я сделал ещё одну затяжку.

Дуанте начал кивать, видимо, в знак подтверждения моих слов.

— Да, — наконец-то начал он. — Ты прав — это действительно было похоже на самый обыкновенный сон. Ты и вправду ничего не видел?

— Ничего, — ответил я. — Ни света в конце туннеля, ни рая, ни ада, ни чистилища — ничего.

— Возможно, нужно было подождать, когда мозг окончательно умрёт, — предположил Дуанте, потирая подбородок.

Я лишь пожал плечами и снова сделал затяжку.

— С каких пор ты куришь? — внезапно поинтересовался Дуанте.

— Курить я начал в четырнадцать лет, — ответил я, одновременно пуская дым.

— Но ведь бросал же?

— Бросал, — кивнул я.

— А сейчас когда начал?

— Очевидно, когда оказался в Сонвен-Исте, — ответил я, и затем начал делать ещё одну затяжку.

— После того, как Мэйн-Кун освободил вас? — спросил Дуанте.

Я выпустил дым.

— Да, — кивнул я.

— А до этого как долго не курил? — упёрто продолжал допрашивать меня Дуанте.

— К чему вы клоните? — устало проговорил я, стараясь поторопить его.

— Ты начал курить после того, как умер, разве нет?

— Да, — подтвердил я. — И что с того?

— Ты хочешь быстрее умереть снова, — заключил он.

— Хочу, — подтвердил я.

— Значит, есть что-то такое в смерти, ради чего её стоит дождаться.

Наконец-то он перестал задавать вопросы. Я спокойно докурил сигарету и затушил окурок о пепельницу.

— Возможно, — согласился я, уже собираясь уходить. — Возможно, что я и хочу умереть побыстрее.

— Возможно, мы все хотим умереть, но подсознательно оттягиваем это удовольствие, — проговорил Дуанте. — Знаешь, откуда появился инстинкт самосохранения?

— В результате эволюции? — предположил я.

— Да, но каким образом?

— Откуда мне знать? — пожал плечами я.

— А тебя интересует ответ? — пристально посмотрел на меня Дуанте.

Из-за бессонницы мне спешить было некуда, поэтому я решил не отказываться.

— Валяй — мне всё равно делать нечего, — сказал я и достал новую сигарету из пачки, приготовившись слушать его лекцию. Я сунул сигарету в рот, после чего Дуанте начал:

— Любой инстинкт — это, по сути, отработанный алгоритм действий, который передаётся из поколения в поколение через гены, верно?

— Допустим, — кивнул я, поджигая сигарету зажигалкой.

— Получается, если твои предки любили оставаться в живых, то тебе в наследство от них может достаться инстинкт самосохранения — именно отсюда он и возникает; по сути, это такая мутация. Но вопрос в другом: сколько твоих потенциальных предков не смогли стать твоими предками и погибли из-за недостатка или отсутствия этого самого инстинкта?

Я попытался понять, о чём он говорил, но не смог.

— Не понимаю, — честно признался я.

Дуанте выдохнул и явно сосредоточился в надежде сформулировать сказанное попроще.

— Сколько людей за всю историю человечества погибло, лишившись возможности стать твоими предками?

— Предполагаю, очень много, — высказался я, затягиваясь.

— Значит, наши предки — это лишь часть всех существовавших людей; и стали они нашими предками лишь потому, что были особенными — они по-настоящему любили выживать, а не принимали смерть спокойно, как все остальные люди.

— Ну и что? — устало спросил я, выдохнув дым.

— Получается, есть вероятность того, что все наши предки ошиблись, и, на самом деле, смерти нет смысла бояться. Страх смерти нам достался по наследству от наших выживших предков, а они, в свою очередь, боялись смерти без каких-либо причин — для них это всего лишь было игрой. В течении эволюции правила игры укрепились в нашем геноме, и теперь мы все в большей или меньшей степени «болеем» страхом смерти, как любой другой болезнью, передающейся по наследству.

— Я не боюсь смерти, — высказался я. — Я хочу умереть.