Информация и человек

Правда, можно возразить, что в нашем случае это не совсем так: ведь если взять некую совокупность задач и дать их решить испытуемой группе людей, то можно определить, у кого мозг работает лучше, а у кого хуже (определить, какой «вольтметр» более точен, а какой менее). Но мы сейчас пытаемся дать не относительную оценку нашего разума, а абсолютную, то есть пытаемся оценить, насколько совершенен сам принцип мышления. А как можно оценить оптимальность этого принципа, если он нам непонятен?

Так что же, получается, что о недостатках мозга объективно ничего сказать нельзя? Но тогда и о его достоинствах говорить не приходится: если нельзя оценить минусы, то как можно оценить плюсы? Здесь тоже можно возразить, что, говоря о достоинствах мозга, мы всё-таки делали это не отвлечённо, а сравнивали его функционирование с работой технических устройств, в основном, с работой компьютера. То есть, эти самые достоинства как-то оценивали (очень условно, конечно), принимая во внимание известные нам способы обработки информации. Но, опять же, чтобы оценить, насколько мозг совершенен вообще, надо сравнить принцип его работы с каким-то идеалом. Но мы на сознательном уровне не можем понять даже существующий принцип работы мозга, не говоря уже о каких-то там идеалах. С другой стороны, нельзя сказать, что мы совсем не можем дать никакой оценки функционированию мозга: не надо забывать, что сравнение его работы с работой технических устройств, которое мы делали выше, всё-таки даёт какие-то косвенные представления о рассматриваемом вопросе. Пусть даже не представления, а предположения, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Что же это за предположения?

Напомним, что каждый раз, когда мы сталкивались с явным недостатком работы мозга, – его неспособностью производить громоздкие арифметические операции, сложностью на сознательном уровне запоминать большие массивы формализованной информации и т.п., – мы всегда делали оговорку, что всё это он может делать окольным путём. А «напрямую» эти действия недоступны потому, что они могут мешать главному его достоинству – способности к творческому мышлению. И первое предположение о возможном принципиальном недостатке функционирования мозга, очевидно, состоит в том, что, возможно, могут существовать другие принципы функционирования, которые, будь они реализованы в нашем мозгу, позволяли бы иметь доступ к «скрытым» в настоящее время возможностям и, в то же время, не мешать творческому процессу. Но, опять-таки, не понимая принципа творческого процесса, невозможно ответить на этот вопрос. Так что же, снова приходим к выводу, что о принципиальных недостатках работы мозга вообще говорить бессмысленно? Скорее всего, так оно и есть. Но как-то не хочется ставить на этом точку. Если нельзя выяснить этот вопрос полностью, то надо попытаться найти определённые подходы, чтобы выявить хотя бы какие-то косвенные детали. И пусть эти самые детали, в свою очередь, могут породить ещё большее количество неясностей, оставлять эту тему совсем без внимания никак нельзя, уж очень она интересна.

2

Так какие же подходы можно избрать, чтобы хотя бы частично ответить на поставленный вопрос? Для начала снова вспомним, что каждый раз, когда мы сталкивались с проявлением недостатков работы мозга, то пытались показать, что в данной ситуации наша психика «ведёт себя» вполне логично, просто при подобных выводах (по крайней мере, в рассмотренных нами случаях) учитывается не вся информация, которую в тех или иных условиях приходится обрабатывать сознанию. (Достаточно вспомнить примеры реакции мозга на возможное возникновение начала опасного процесса.)

Но в таком случае для оценки «степени логичности» психики надо поместить человека в такие условия, при которых заведомо нет никакой неясной информации, и посмотреть, как он будет себя вести. Всё просто. Но, как это ни покажется странным, такие условия создать весьма затруднительно. И в процессе проведения подобных опытов возникает масса интересных нюансов, некоторые из которых мы рассмотрим ниже. В чём же суть сложностей, возникающих в процессе проведения подобных экспериментов?